Решив для себя однажды, что он никогда не станет стрелять в человека, Миша испытал огромное облегчение. В то же время он молил Бога уберечь его от каких-либо крайних обстоятельств и непомерных искушений. Когда офицеры с металлическими нотками в голосе читали "ориентировки", Фролов взял за обыкновение тихо повторять про себя евангельские тексты о любви к ближнему...
Поменяв последнего часового, сержант Фролов подвел старую смену к другой массивной железной двери, ко второму входу в караульное помещение. Звонок. Лязгая, автоматически открываются и закрываются двери. В сторону пулепоглощающей стены солдаты разряжают автоматы.
Миша хотел было вновь отправиться спать, потому что у него в графике значился сон. Однако Закирко распорядился иначе:
-- Всем спать. Сержант Фролов -- ко мне, в комнату начальника караула!
8
-- Что-то случилось, товарищ старший прапорщик? -- открыв дверь комнаты начальника караула, рискнул обратиться не по уставу Фролов.
-- Да нет, Миша, -- такое ощущение, что старшине неудобно, -- вот поговорить с тобой хочу.
-- К вашим услугам, -- вежливо ответил Фролов, стараясь не думать, что он опять не выспится, а начальство в карауле обычно спит днем.
Фролов сел на черный кожаный диван и с любопытством посмотрел на старшину. Тот нервно вертел в руках карандаш и, видимо, подбирал про себя нужные слова.
"Что уж он такое у меня спросить хочет?" -- удивленно подумал Фролов.
-- Вот ты, Миша, институт закончил, -- начал издалека старшина, --наверняка много книг прочитал...
Закирко встал, задумчиво походил по комнате. Деревянный пол скрипел под его грузной фигурой.
-- Не так уж много я прочитал, товарищ старший прапорщик, -- сказал Миша.
-- Много, много! -- погрозил толстым пальцем Закирко. -- Я знаю... Вот я и хочу тебя спросить... как грамотного человека... -- вновь наступила тягостная пауза, старшина все решался на что-то, -- ну, как это вообще... Вселенная устроена?.. Бог ее создал или как там?
Несмотря на серьезность вопроса, Миша едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Старший прапорщик Закирко, гроза роты, пьяница и самодур, каких поискать надо, интересуется вопросами происхождения Вселенной!
-- Я верю Библии, товарищ старший прапорщик. Вселенную и нашу Землю создал Бог, -- сказал убежденно Фролов.
-- Бог, -- задумчиво повторил Закирко. -- Почему-то я не вижу и не чувствую Бога в своей жизни...
-- Грешников Бог не слушает, говорит Евангелие, вам надо помолиться и покаяться в грехах, тогда вы почувствуете присутствие Бога! -- осмелился проповедовать Миша.
-- Помолиться, помолиться... -- раздраженно передразнил Закирко. -- Вы, наверное, там в молельне своему Богу уже надоели!
-- Я высказал только свое мнение по вопросу, который задали вы, -- с достоинством отверг обвинения Фролов.
-- Ладно, не обижайся, -- улыбнулся Закирко, -- мне уже неудобно в моем положении, сам понимаешь, читать Библию, спрашивать книжки в библиотеке... Вот я и подумал: поговорю лучше с тобой. Значит, ты твердо веришь в Бога?
-- Да.
-- А я, знаешь, и без веры в Бога -- довольно хороший человек! Нет, серьезно: и офицеры наши меня уважают, и солдаты, вот медаль недавно дали... да и семья у меня содержится не хуже, чем у баптистов... Какая же между нами разница? Что ты скажешь на это?
"Добродетели язычников -- лишь очаровательные пороки", -- вспомнилось Мише древнее христианское выражение, но ответить на заданный вопрос ему так и не пришлось, потому что в следующую секунду зазвонил телефон. "Товарищ старший прапорщик! За время несения службы происшествий не случилось..." Закончив обычный доклад, часовой вдруг добавил: "Вот только зек один подходил к забору и просил меня в следующий раз принести водку или одеколон".
-- Какой участок? -- нахмурился Закирко.
-- Третий, товарищ старший прапорщик!
-- Хорошо-хорошо, сейчас разберемся. Будь бдителен!
Старшина через коммутатор связался с дежурным помощником начальника колонии.
-- Сейчас проверим, виновного накажем, -- заверил тот.
-- Совсем зеки обнаглели! -- положив трубку, возмущенно сказал Закирко. По старой конвойной привычке слово "зек" он произносил скорее как "зык".
Заключенные часто заговаривали с часовыми. Многим солдатам это даже нравилось: скучно два-три часа стоять одному на вышке. Нередко зеки даже будили уснувших часовых. "Эй, солдат! -- в таких случаях, вне зависимости от времени года, кричали они свою крылатую фразу. -- Не спи, замерзнешь!"
Видя, что мысли Закирко с духовной темы переключились на профессиональную, Миша собрался уже было ретироваться из комнаты. Но старшина его удержал, ему не терпелось поделиться какими-то воспоминаниями.
Читать дальше