Юрий Пупынин - Легкий Чео не помятый

Иван начал уставать, и пора было всерьез думать о приземлении. Он совершенно забыл о необходимости приземляться. Просто потому, что лететь было необыкновенно приятно и об этом не думалось.

Пока он летел, ему ошибочно казалось, что он - немного птица, а для птиц проблем с приземлением не существует. Однако, когда наступила пора заканчивать полет, оказалось, что он остался человеком. Никаких метаморфоз превращения в орла, обрастания серебристыми перьями или какого-нибудь другого чуда не произошло.

В отличие от птиц у Ивана не было способности к планированию. Из-за этого он и устал так быстро: усилия в полете требовались каждое мгновение, а отдохнуть нельзя было никак.

Иван почувствовал, что начал замерзать. Он стал подыскивать склон помягче, с какой-нибудь горной лужайкой, но ему попадались одни только скалы да россыпи довольно крупных и острых камней. Чтобы приземлиться, ему предстояло покатиться кувырком или еще лучше: проскользить на брюхе - уже как неуклюжий самолет, а не как птица небесная.

Между прочим, Иван летел достаточно долго. Возможно, он уже промахнул Дагестан и прилетел в опасную Чечню. Но вопрос, где он находится, Ивана не занимал, ему было необходимо немедленно выбирать место для посадки. Вдалеке он заметил небольшой уступ, словно козырек на скале, и направился туда.

Сил становилось все меньше, но скорость терять нельзя было. Сама способность к полету приобреталась только на определенной скорости. Он просто рухнет вниз, если замедлит движение.

Уступ был слишком маленький для приземления, и не было на нем ни одной травинки. Впрочем, камушков было тоже немного.

Проблема состояла в следующем. Если бы уступ был подлиннее, Иван подлетел бы к нему под небольшим углом и далеко проехался бы на брюхе. Сила удара о скалу была бы невелика, десантник хотя и ушибся бы, но не смертельно. Но на этот короткий уступ нужно было приземляться под большим углом, почти под девяносто градусов. Иначе его моментально проедешь и свалишься в пропасть с другой стороны. Однако сила удара при таком почти вертикальном приземлении возрастала, и легко было расшибиться напрочь.

Искать другое место не было сил и времени. Иван пошел на посадку, стараясь максимально точно все рассчитать.

Так вышло, что через миг после удара о скалу он потерял сознание от болевого шока. Его протащило по уступу слишком далеко, потому что, будучи без сознания, он не мог тормозить руками и ногами, как собирался. Свесившись с другой стороны уступа, Иван стал заваливаться вперед и вниз.

В это время снизу его подтолкнули сразу четыре руки: две детские и две стариковские. Потом руки пропали, а через некоторое время на уступ выскочили, словно рыбы на берег, старик и девочка. Они хорошо знали простейшее правило приземления летающего человека. Когда садишься, нужно выбирать место, которое находится не ниже, а выше уровня твоего полета. Сам набор дополнительной высоты при этом погасит твою скорость, и ты преспокойно и безболезненно окажешься там, где собирался быть. У себя в ауле они приземлялись ислючительно на крышу сакли, а не на землю.

К великому сожалению, Иван этого правила не знал. А сейчас с ним вообще начало происходить что-то неприятное. Сознание то возвращалось к нему, то покидало его снова, и он фактически все время находился в бреду.

- Кто ты?- спрашивала девочка. - Кто ты?

В одно из мгновений прояснения до Ивана дошло, что его о чем-то спрашивают. Хотя он не понимал по-чеченски, но интонации были очевидны.

- Человек! - пробормотал он. - Я человек!

Снова нахлынул бред, он подумал, что попал к горным птицам и ничего не сумеет втолковать им.

Из всего слова "человек" вразумительно и ясно прозвучало лишь звукосочетание "чео".

- Дедушка, он говорит: Чео! Наверно, его так зовут: Чео! - обрадовалась девочка.

Старик осматривал десантника, ощупывая ребра и время от времени заглядывая в его невидящие глаза. Он вздыхал и качал головой.

- Дело плохо! - наконец сказал он.

- Но почему, дедушка?

- Расшибся сильно.

- Как же расшибся, - решительно защищала десантника девочка. Посмотри, какой замечательный Чео! Легкий и совсем не помятый.

- Снаружи не помятый, внутри помятый.

- Ну что же, надо за ним ухаживать, кормить.

- Как мы его будем кормить? Подумай!

Проблема жителей летучего аула состояла в том, что когда они подымались в воздух, то ничего не могли взять с собой, кроме надетой на себе одежды: ни сумки, ни еды, ни самого маленького ножа. В случае малейшего груза полет не получался, вообще, так сказать, просто не происходил. Конечно, как было бы хорошо прилететь с горного родника с ведерком воды! Или вязанку дров транспортировать по воздуху за километр! Но ничего подобного нельзя было делать. От этого способность жителей аула летать казалась совершенно бесполезной. Тем не менее они ею дорожили.