Николай Лейкин - Первый день Пасхи (Картинка)

— А ту, что сначала на дискантахъ, а потомъ басы, — знаешь, эдакъ въ разсыпную.

Регентъ кусаетъ камертонъ и задаетъ тонъ.

— Ванюшка! Выплюнь, шельмецъ, изо рта булку! Развѣ можно въ одно время и ѣсть и пѣть! кричитъ онъ на дисканта и тыкаетъ его въ щеку каммертономъ.

Дискантъ выплевываетъ ѣду въ руку. Начинается пѣніе. Басы, чтобъ угодить хозяину, ревутъ такъ, что даже стекла дрожатъ. Кончили. Общее христосованье. Раздается такое чмоканье, что будь тутъ лошади, навѣрное тронулись бы съ мѣста, принявъ это за понуканіе.

— Господа пѣвчіе! Выпить да закусить пожалуйте! Ветчинки вотъ… предлагаетъ хозяйка.

Отказа не послѣдуетъ. Пѣвчіе, какъ саранча, накидываются на водку, на вино и даже на ветчину.

— Мальчишки, легче! На ѣду не очень накидываться! кричитъ регентъ. Заболите завтра, такъ отъ васъ убытокъ. Намъ еще въ шестнадцать мѣстъ визиты…

— Вытекло! Скудель пуста бо есть! возглашаетъ какой-то басъ и подымаетъ пустой графинъ.

— Дольемъ! Дольемъ! откликается хозяинъ. Настасья! Сашенька! Тащите сюда ведерную-то…

— Хозяинъ, съ вашей милостью! Безъ хозяина нельзя! Укажите путь скользкій!

— Я съ господиномъ регентомъ… А впрочемъ пожалуй… Серафимочка, вели откупорить пару хересу!

Къ Серафимочкѣ между тѣмъ подсѣлъ бѣлокурый теноръ и, прожевывая кусокъ, читаетъ какіе-то чувствительные стихи.

— Мнѣ за голосъ дьяконицкое мѣсто обѣщали, говоритъ онъ ей, — но я намѣренъ отказаться, такъ какъ думаю на свѣтской барышнѣ жениться и свой хоръ воздвигнуть.

— Вы и на гитарѣ играете?

— И на гитарѣ и на скрипкѣ…

Закуска раздрызгана. На столѣ стоитъ четвертная бутыль. Скатерть залита. На полу пятна. Кто-то изъ пѣвчихъ икаетъ. Мальчишки щиплютъ другъ друга. Регентъ даетъ имъ щелчки.

— Хорошій басъ ежели… — разсказываетъ молодцу пѣвчій, — такъ-тотъ крикнетъ въ рюмку, и рюмка пополамъ…

— Господа пѣвчіе, сдѣлайте милость, пропойте свѣтскую, веселенькую!… упрашиваетъ хозяинъ и уже слегка пошатывается…

— Ветчинки-то, господа! взвизгиваетъ среди общаго говора хозяйка.

Пѣвчіе группируются и начинаютъ пѣть «во лузяхъ». Слѣдомъ идетъ «солнце на закатѣ». Хозяинъ до того входитъ въ экстазъ, что выхватываетъ изъ ноженъ шпагу и начинаетъ ею дирижировать хоромъ.

— Браво! Браво! Совсѣмъ главнокомандующій! кричатъ пѣвчіе, и хлопаютъ въ ладоши.

Черезъ часъ послѣ ухода пѣвчихъ хозяинъ спитъ въ гостиной на диванѣ. Около него на стулѣ виситъ мундиръ лежатъ шпага и трехъ-уголка. Жена и дочери будятъ его къ обѣду.

— Не хочу… бормочетъ онъ. Идите прочь…

— Съѣшь хоть ветчинки-то… пристаетъ жена.

Хозяинъ плюетъ и молча перевертывается на другой бокъ.

1874