Николай Лейкин: Говельщик

— Ахъ грѣхи! Хоть-бы къ заутренѣ-то сподобиться поспѣть, коснѣйшимъ языкомъ бормочетъ толстый купецъ и лѣзетъ въ сани. Никаша, поспѣемъ? спрашиваетъ онъ товарища.

Въ отвѣтъ на это тотъ только икаетъ.

— Вези да оглядывайся! говоритъ кучеру лакей. Грузны очень. Долго-ли до грѣха!

— Не въ первой! Сначала хозяина отвезу, а потомъ и гостя домой предоставимъ, отвѣчаетъ кучеръ.

Черезъ часъ кучеръ, сидя рядомъ съ толстымъ купцомъ и придерживая его рукой, возитъ его по Ямской.

— Ваше степенство, не спите! Указывайте, гдѣ-же вы живете? спрашиваетъ онъ купца.

— Прямо!

Сани останавливаются у воротъ. На скамейкѣ дремлетъ дворникъ.

— Дворникъ! кричитъ кучеръ. Иди, посмотри, не вашъ-ли это купецъ?

Дворникъ подходитъ къ санямъ, заглядываетъ купцу въ лице и говоритъ:

— Не нашъ. У насъ много купцовъ живетъ, а это не нашъ.

— Да можетъ новый какой переѣхалъ?

— Нѣтъ, у насъ жильцы по долгу живутъ. Я всѣхъ знаю…

— Ахъ ты Господи! Вотъ наказаніе-то! Къ шестымъ воротамъ подвожу! восклицаетъ кучеръ. Ваше степенство, откликнись! Гдѣ живешь?

— Прямо!

— Вотъ только отъ него и слышишь!

— А ты толкнись въ Семихатовъ домъ, замѣчаетъ дворникъ. Вотъ большой-то, каменный. Тамъ купцовъ, что блохъ…

Наконецъ семихатовскій дворникъ признаетъ толстаго куща за своего жильца, беретъ его подъ руку и ведетъ въ квартиру. Двери отворяетъ жена купца. Изъ комнатъ въ прихожую выглядываютъ чада и домочадцы.

— Ну, говѣльщикъ, нечего сказать! всплескиваетъ она руками. Безстыдникъ, ты безстыдникъ!

— Смиреніе! Смиреніе! Не по нынѣшнимъ днямъ… грѣхъ!.. бормочетъ купецъ.

Дворникъ чешетъ затылокъ и говоритъ:

— На чаекъ-бы съ вашей милости, потому эдакую ношу и въ третій этажъ!..

1874