Борис Зайцев - Земная печаль

Л. ИЕЗУИТОВА

Мои ранние годы проходили в мирной, благодатной России, в любящей семье, были связаны с Москвой, жизнью в достатке — средне–высшего круга интеллигенции русской.

Условия будто и хороши, все‑таки это трудно. Из отрока вырастает юноша, уже человек. В своем роде рождение к настоящей жизни. И подспудные силы пробуждаются, стихии, томящие и мучающие, и неразрешимые вопросы, и главнейший, может быть, вопрос: что будешь в жизни делать? Чему отдашь силы, которых еще так много и не знаешь, куда их приложить?

То, к чему влекло, — литература, находилось в противоречии полном с окружающим: с детских лет инженеры, заводы… — Отец был уверен, что и сын его будет инженером. Сын учился, выдерживал конкурсные экзамены — каких только не выдержал!.. и томился потаенными попытками литературы.

Первые шаги всегда тяжки. Вспоминая все‑таки свое начало, не могу укорить старших, в чьих руках находились наши судьбы. Скорее удивляюсь их вниманию, терпению.

В 1900 г., студентом Горного института [21] Зайцев обучался в Горном институте Петербурга один учебный год — 1900–1901. , послал я довольно большую рукопись свою Н. К. Михайловскому (вместе с Короленко редактировал он журнал «Русское Богатство») [22] Н. К. Михайловскому (вместе с Короленко редактировал он журнал «Русское Богатство»). — Н. К. Михайловский (1842–1904) и В. Г. Короленко (1853–1921) были идейными руководителями и редакторами «Русского богатства», одного из лучших русских журналов, органа позднего народничества (Михайловский — с 1894–го по 1904–й, Короленко — с 1896 по 1918 год). . Спустя некое время разузнал о приемных его часах, отправился к нему.

В большой, очень светлой комнате петербургской квартиры около Литейной, за огромным столом посредине, заваленным книгами и рукописями — книг было множество и на полках по стенам, — сидел маленький человек с гривой седых волос на голове, умным и скорее приятным лицом. Совершенно неизвестного ему юношу принял очень любезно.

— Рукопись? Да, прочел. Думаю, напечатаем. Но должен послать в Полтаву, Владимиру Галактионовичу. Мы оба читаем.

Не помню, что говорил еще Михайловский. Сам я не мог никакого слова произнести: тот, кто знает, что такое девятнадцать лет, поймет.

Однако навсегда запомнилось, как Михайловский поднялся (и тут ясно стало, что вся сила его в голове и седых кудрях, — голова над столом возвышалась совсем немного), протянул руку довольно величественно:

— Молодой человек, благословляю вас на литературный путь!

Можно ли было после этого «продолжать» сопротивление материалов, кристаллографию? — Я все бросил и уехал в Москву к родителям.

Владимир Галактионович Короленко жил в это время в Полтаве, был чистейший и простодушный автор, к людям обращен благожелательно. Бывают такие природно–добрые натуры. Обо мне понятия не имел. Но вот не только внимательно прочитал, но и ответил подробным, приветливым и сочувственным письмом, отклонив, однако же, начисто эту вещь для «Русского Богатства»: в чем был и прав, разумеется.

Но остановить меня было уж невозможно. Я и мучился, и еще пробовал, в Москве, тоже неудачно. Все это было для меня важнейшее, самое в жизни первое. Добрался до Чехова, писаний моих и он не избежал. Это грех мой перед ним, зато он, и не подозревая, навсегда отложил во мне скромный, прекрасный свой облик, несколькими приветливыми словами поддержав в юном человеке веру в себя и упорство.

Эти трое: Михайловский, Короленко и Чехов — первые мои крестные, но практически бесполезные. Все гораздо меня старше! Нужен был более молодой, более сверстник.

В первых годах века издавалась в Москве газета «Курьер» [23] ежедневная газета «политики, литературы и общественного движения», ярко выраженного радикально–демократического направления; выходила в Москве с ноября 1897 по сентябрь 1904 года. . «Русские Ведомости» [24] газета либеральной интеллигенции; выходила в Москве ежедневно с 1863 по 1916 год; с 1905 года — орган правого крыла партии кадетов. были солидней. Старые либеральные профессора, в сапогах с рыжими голенищами под штанами навыпуск, в крахмальных отложных воротничках, в июле надевавшие калоши, издавали их. Чернышевский переулок близ Большой Никитской, «Русские Ведомости» — официоз интеллигенции русской!