Александр Амфитеатров - Болотная царица

Вотъ что разсказалъ мнѣ старый, одѣтый въ бѣлую мантію, монахъ въ долгую безсонную ночь, когда мы вдвоемъ съ нимъ сидѣли на мшистой стѣнѣ флорентинской Чертозы и смотрѣли на синій мракъ долинъ и большія звѣзды темнаго безлуннаго неба.

Было племя, былъ городъ, — великое племя, золотой городъ.

Вендъ былъ вождемъ города.

Народъ, которымъ онъ правилъ, — теперь забытый даже по имени, — жилъ здѣсь, между двумя теплыми морями, у подножья невысокихъ горъ, подъ синимъ шатромъ ласковаго неба. То былъ кроткій народъ пастуховъ и земледѣльцевъ, не вѣдавшій ни войны, ни междуусобій. Люди мирно обрабатывали поля, выгоняли стада на пастбища и чтили боговъ. Таинственныя незримыя существа возвѣщали мудрымъ изъ народа свою волю шелестомъ дубравы, грохотомъ горныхъ потоковъ и теченіемъ небесныхъ свѣтилъ.

Было время, когда въ этотъ благословенный край пришло и осѣло въ немъ, какъ саранча, дикое воинственное племя. Одѣтые въ звѣриныя шкуры, покрытые, вмѣсто шлемовъ, ужасными мордами волковъ и медвѣдей, бородатые и длинноволосые дикари упали съ горъ на долины, подобно снѣгу изъ заблудившейся въ небѣ тучи. Они избили треть населенія, а остальной народъ обратили въ рабство.

Они заставили побѣжденныхъ выстроить по ущельямъ и на вершинахъ холмовъ крѣпкіе замки и заперлись за ихъ стѣнами, подѣлившись на мелкія дружины. Въ то время, какъ порабощенные туземцы гнули спину надъ черными пашнями или водили стада по зеленымъ горнымъ скатамъ, дикари-побѣдители слѣдили за ними со своихъ вышекъ, какъ ястреба, всегда готовые слетѣть въ долъ на добычу. И, когда они слетали, худо было странѣ: поля утучнялись кровью и мертвыми тѣлами, сотни юношей и дѣвъ увозили горные мулы плѣнниками въ замки чужеземцевъ, а побѣдители справляли празднества въ честь новой удачи.

Но въ средѣ покореннаго народа было не мало людей мужественныхъ и гордыхъ. Они не захотѣли покориться игу чужеземцевъ и бѣжали изъ роднаго края въ далекія юго-восточныя горы. Тамъ бѣглецы жили нищенскимъ бытомъ звѣролововъ и пчелинцевъ: одинъ день сыты, два дня голодая. Тѣмъ не менѣе число ихъ съ каждымъ днемъ возрастало, и наконецъ ихъ собрались многія тысячи. Тогда они рѣшили возстать и сказали своимъ старѣйшимъ:

— Выберите изъ своей среды вождя, чтобы мы могли идти за нимъ съ мечомъ и огнемъ.

Но старѣйшины отвѣчали:

— Вотъ мы спрашивали боговъ и въ шумѣ водъ, и въ полетѣ птицъ, и въ звѣздныхъ путяхъ, но боги безмолвствуютъ. Знать, избранника нѣтъ между нами. Подождите, пока боги укажутъ его!

Въ одну ночь, когда верховный жрецъ бѣглецовъ крѣпко спалъ предъ очагомъ въ своей пещерѣ, нѣкто шепнулъ ему на ухо:

— Встань, близится избранникъ, или ему на встрѣчу!

А когда жрецъ въ испугѣ сорвался со своего жесткаго ложа, отряхая сонъ отъ зѣницъ, въ отверстіе пещеры заглянулъ косматый звѣроловъ — начальникъ стражей ущелья, восклицая:

— Проснись, отецъ, потому что надъ горами видно великое чудо!

Большая, невиданная дотолѣ, звѣзда возсіяла на далекой восточной чертѣ, гдѣ синее небо сходилось съ черными горами. Она была — какъ рубинъ въ рукояткѣ царскаго меча, а подъ нею висѣла широкая полоса свѣтящагося тумана. Звѣзда блистала такъ ярко, что освѣщала весь небесный просторъ, какъ смоляной факелъ освѣтилъ бы тѣсную хижину. Жрецъ долго стоялъ на обрывѣ предъ своею пещерой, вперивъ взоръ въ дивное явленіе и измѣряя мыслями его тайну. Потомъ сказалъ стражу звѣролову:

— Возьми головню съ очага и иди предо мною. Мы пойдемъ, куда зоветъ насъ звѣзда.

И, въ трепетномъ молчаніи, они вышли изъ горнаго гнѣзда бѣглецовъ и погрузились во мракъ спящихъ ущелій. Облака покрыли влагой ихъ плащи, колючія травы раздирали ихъ обувь, утесы торчали поперекъ ихъ дороги, какъ ночные великаны-грабители, неизмѣримыя пропасти разѣвали вокругъ нихъ черныя бездны, полныя шумомъ дикихъ водопадовъ, Не разъ вскакивали съ ихъ пути хищные звѣри и, стоя въ сторонѣ, жалобно выли, дивясь изъ темноты на красное трескучее пламя головни, которою размахивалъ предъ собою стражъ-звѣроловъ. И, когда изъ глубины ущелій, отъ потоковъ, потянуло предразсвѣтнымъ вѣтромъ, когда изумрудное созвѣздіе Воза, перевернувшись къ зениту дышломъ, покатилось за горы, а новая звѣзда, въ предчувствіи денницы, стала быстро блѣднѣть и таять на просвѣтлѣвшемъ бирюзовомъ небѣ, - жрецъ и звѣроловъ вышли изъ горъ на отлогій берегъ шумнаго моря. Запылала заря и — въ пѣнѣ буйнаго прибоя — показала имъ юношу, безъ чувствъ распростертаго на грудѣ камней и раковинъ. На челѣ юноши сіяла золотая повязка и мечъ съ золотою рукояткой сверкалъ у его бедра. Увидѣвъ это, жрецъ и звѣроловъ исполнились страха и благоговѣйно преклонились предъ юношей; онъ же, открывъ большіе глаза, синіе, какъ небо, смотрѣлъ на нихъ съ изумленіемъ и не понималъ, что они говорили ему, а они не понимали, что говорилъ онъ. Но такъ какъ юноша, ударяя руками себя въ грудь, много разъ повторилъ одно слово — «Вендъ», то жрецъ сказалъ: