Петр Оленин-Волгарь - В чужой шкуре

Господин позвонил; вошёл один из секретарей.

— Вот, покажите ему, что надо делать… Пусть Вавилов даст ему дела и поучит… Идите… Главное, знайте, что здесь не богадельня… И пунктуально: с 9 до 4… никаких болезней я не признаю… Кто там ещё? Никого… отлично… Представьте ваш документ… Да одеться получше… До свиданья…

Таким образом началась служба Андрея Ивановича. Выйдя из кабинета, он узнал, что поступает на «живое место»: «входящие и исходящие» вёл до него этот самый Вавилов, но по старости его давно собирались уволить, дав за продолжительную службу двенадцатирублёвую пенсию. Узнав это обстоятельство, Андрей Иванович хотел было отказаться, но сам Вавилов убедил его этого не делать.

— Всё равно-с, — сказал он, — участь наша такая: состарился за их конторкой — ступай по миру… Это ещё благодать, что пенсию дали-с: могли бы и просто прогнать. На что я им нужен? Вижу плохо, а триста рублей в год всё-таки для компании составляет расчёт…

Вавилов оказался очень словоохотливым стариком и, «сдавая» Андрею Ивановичу «дела», порассказал много такого, чего тот и во сне не видал. Предварительно он порасспросил Андрея Ивановича об его «обстоятельствах» и, узнав всё, что рассказал ему Андрей Иванович, предложил к его услугам свою квартиру.

— Я человек одинокий, — сказал он, — занимаю две комнатки-с… Одну могу уступить… Готовит на меня Мавра-с… она всё может: и заштопать и починить.

Новые знакомые сладились. За 15 руб. в месяц Андрей Иванович получил комнату, стол («разносолов у меня не полагается, но, однако, говядину употребляю-с»…) и услуги «Мавры». Андрей Иванович был даже рад получить возможность чем-нибудь облегчить участь старика и вручил ему тут же десять рублей вперёд, что растрогало Вавилова. «Сдав» в полчаса «дела», Вавилов предложил Андрею Ивановичу сходить в одну «ресторацию» для «первого знакомства». Хотя Андрей Иванович и вспомнил, что главнозаведующий «требует полнейшей трезвости», но всё-таки согласился, и оба писца, новый и отставной, отправились в ресторацию, носившую приятное название: «Свидание друзей». Там за столиком, где на грязной скатерти, заставившей брезгливого Андрея Ивановича поморщиться, появилась «сотка» и закуска, Вавилов начал вводить Андрея Ивановича в новый круг «идей».

— Василиск этот, — повествовал он бесстрастным тоном летописца, — первейший, ежели хотите знать, варвар-с… То есть, такого аспида поискать. Он в тебе и человека-то не признаёт, а как бы животное. И чем выдвинулся? Наш же брат был, писаришка-с… Сумел в начальники пролезть… Первое — за женой тысчонки три взял, да на место повыше пересел… Ну, а там и пошло… Был у нас тут инспектор один… Так, «празднослов», ни больше, ни меньше. Так он, василиск-то, ему юбилей устроил. Альбом с крышкой поднесли служащие за десятилетие… Как же: прослезился даже… при всех василиска обнял… А, ведь, из кровного нашего жалованья по трёшнице на этот альбом удержать приказали… Пуще всего его опасайтесь… Есть и другие начальники… ну, в тех такого ехидства нет… Только очень о себе много понимают… Кабы и в деле столько же, так Компания-то, чего доброго, озолотилась бы… «Сам»-то только важность имеет, а смыслу очень мало-с… Да и откуда?.. Из гвардии он-с… Там эфтой нефти не обучают… И все они такие! Не будь нашего брата-с, истинно говорю, — делу пропасть надо бы. На нас ездят, ровно на лошадях упряжных. Мы день-деньской в труде, на гроши перебиваемся, лба перекрестить некогда-с… Ну а те что: их дело совсем особь-статья. Придумал, приказал написать, — вот и всё-с… Живут весело… Да и не мудрено: экие тысячи получают… Главная причина, отдыха у нас нет. Праздника Божья не знаешь… Ну летом, я не говорю: летом праздновать по нашему делу нельзя… А зимой? На зиму-то ведь кое-кого и вовсе увольняют или на половинное жалованье переводят… для экономии-с… Себе-то, небось, не убавят… Но зато даже и зимой-то праздновать всё же не полагается. Вот, например, лавочные приказчики… о тех дума позаботилась: отдых им дали… А мы, «пишущая братья», так обделены и остались. Позабыли-с… В прошлую зиму в газете здешней было пропечатано на счёт этого-с: внимание думы на нас, грешных. обратили… насчёт праздничного отдыху… Так что же-с: одного из наших писцов, Надеин по фамилии, тут же и уволили… А и писал-то вовсе не он, а другой… В правление не раз по почте анонимно посылали-с… и тут не вышло… Разве они, в Питере-то, понимают? Одно название, что директора… А так… тоже «празднословы», ни больше, ни меньше… Где им о пишущей братии думать!..