Петр Оленин-Волгарь - В чужой шкуре

Ранее в Петербурге, приходя в своё правление, где к его услугам была особая, шикарно отделанная комната «директорская», Андрей Иванович издали видал всю эту конторскую «мелкую сошку» и не обращал на неё никакого внимания, т. к. ему приходилось иметь дело только с «тузами» — делопроизводителями, бухгалтерами, заведующими отделами. Андрею Ивановичу и в голову не приходило, что эта «мелкая сошка» существует и за стенами своей канцелярии, что у неё есть нужды, желания, заботы. Он был вполне уверен, что это уже такой определённый свыше порядок, правильный как день и ночь, что он, как и все люди, или, вернее, господа с «директорскими окладами», живёт сам по себе, а «мелкая сошка», корпящая за жалкие рубли над работой, сама по себе, и что единственными точками соприкосновения между этими двумя разновидностями человечества является только момент «назначения и увольнения». Андрей Иванович был добрый человек, но откуда же мог он знать, как существует вся эта «мелкая сошка»? Он знал только, что ей совершенно достаточно получать то жалованье, которое платила Компания, что экономия в каждом деле — главное, и что если сам он получает «какие-то» пять тысяч, то потому, что он «директор», имеет развитые потребности и для того, чтобы поддержать престиж Компании, должен жить «прилично», а не кое-как… Другое дело — мелкие служащие! Их сколько угодно… Как они живут, чем питаются — дело их, и если им не хватает 30–40 р. в месяц, то потому лишь, что они не умеют жить, не ограничивают свои потребности, плодят нищих и пьянствуют. Вот что знал Андрей Иванович о «мелкой сошке», пока ему самому не пришлось, вследствие нелепого пари, попасть в её ряды.

Теперь, сидя на «посетительской», Андрей Иванович имел случай в первый раз наблюдать вблизи всю трудящуюся конторскую мелкоту, и нельзя сказать, чтобы это наблюдение сулило самому Андрею Ивановичу розовую будущность. Занятия в конторе продолжались с 9 до 4 и вечером иногда, когда имелись спешные дела. Человек сорок разношёрстно одетых людей сидело в канцелярии. Слышалось щёлканье костей на счётах, отрывочные фразы, и как докучливое жужжание роя пчёл комнату наполняло скрипение перьев. «Мелкая сошка» сидела, согнувшись и уткнувшись в бумаги… Труд был по-видимому утомительный и скучный.

За стеной, где находились кабинеты главно- и просто- заведующих, слышался смех и весёлые разговоры. Изредка оттуда выходили то один, то другой «господин» и направлялись к какой-нибудь конторке. Тогда мелкий служащий, прикованный к этой конторке, вставал и почтительно выслушивал замечания и распоряжения.

— Это что такое? — воскликнул один из таких господ, почти вырвав у писца лежавшую перед ним работу, — опять миллион ошибок! Я вам сказал, что не потерплю больше такой небрежности. Откуда здесь «ять»… откуда?.. Раз вы не смыслите, идите в сапожники: там «яти» не нужны… Без рассуждений. Переписать! — отчеканил господин, разорвав бумагу, и перешёл к другому столу.

— А вы где находитесь? Где, позвольте вас спросить?..

Спрашиваемый недоумевал.

— Вы опять с протёртыми локтями… Сказано было вам!.. Не хватает жалованья?! Не служите… вы конфузите фирму… здесь не место для героев Максима Горького… Где взять? Не моё дело… украдите, а будьте одеты прилично… Ну, не разговаривать!..

Слыша всё это, Андрей Иванович вздохнул и невольно пощупал свои локти. К счастью, его костюм был беден, но ещё свеж.

«Однако, ничего этого я не знал», — подумал он.

Сердитый господин ушёл.

«Василиск проклятый! — пронеслось шёпотом в канцелярии… — Поедом ест, варвар!»

— Кто здесь Васильев? — крикнул другой господин из дверей кабинета. Андрей Иванович вскочил с места. — Подите сюда.

Через минуту Андрей Иванович очутился в кабинете пред особой длинного и сухого господина с чёрной бородкой, который не подал ему руки.

— Вы от нашего директора?

— Я… — ответил Андрей Иванович…

— Иван Яковлевич, желая исполнить просьбу уважаемого Андрея Ивановича, согласен дать вам место… испытать вас… Что вы умеете делать?

Андрей Иванович стал в тупик: он положительно не знал, что «умеет делать».

— Вы уже занимались раньше в канцелярии? — продолжала особа.

— Я пишу грамотно, — заикнулся Андрей Иванович.

— Очень нужна мне ваша грамотность! А в деле-то вы, конечно, ничего не смыслите… Так вот, на первый раз поручаю вам «входящий и исходящий» журнал… Жалованье вам назначается 25 руб. в месяц… Будете стараться — прибавлю…