Михаил Бобров: Осень в Ирбиссангине

- А она что - такая? - медведь оскалился. Колдунья тряхнула головой, чтобы ее каштановые волосы покрасивее рассыпались на плечах, и подумала: "Сердится он или улыбается?"

- Ты сейчас сердишься или улыбаешься?

- Сердито улыбаюсь. Так какая она?

- Она чуть было к нему не уехала. На наше счастье, снегопады уже закрыли все дороги.

- Чем бы не закончился Ирбиссангин, последствия скажутся только весной... - задумчиво пробормотал лохматый маг, - Я пойду в Лабиринт, новости узнаю. А ты, наверное, разыщи девушку. Она сильно пыталась уехать?

- Она только один раз спросила, и когда ей ответили, что перевалы закрыты, больше ничего не пыталась сделать. Не рвалась, в истерике не билась, сокровищ не предлагала... И вообще, как-то она очень уж осторожно себя вела... О елки точеные! - женщина смущенно поглядела на медведя, тот ехидно - теперь в его улыбке сомнения не было, - оскалился:

- А интересно, внук у тебя будет или внучка?

Но женщина не ответила. Она одним быстрым движением схватила маленький изящный жезл с полки, рванула с вешалки плащ и исчезла в дверях. Медведь посмотрел ей вслед и некоторое время думал о ее сыне - своем ученике. Отца этого парня медведь никогда не знал, поскольку волшебница так и не пожелала его назвать. На людей это произвело какое-то малопонятное магу впечатление, но в людях маг разбирался слабовато. С ежом или грифоном он бы договорился быстрее. Так что значения этого отказа он тогда не понял, а когда сообразил, то парень уже выучился, уже прошел выпускное испытание, уже ушел в свое первое лето... И там, видимо, хорошо себя зарекомендовал, раз Опоясанный Колючих Краев пригласил его в действующую армию.

Но теперь и этой женщине, и женщине ее сына будет чем лечить одиночество. Насколько медведь мог понимать, к своим и чужим детям человеческие женщины относились очень серьезно.

Он поднялся и вышел в ту же дверь; магия дверного замка была такова, что снаружи двери видно не было, а просто стена и стена. Вдоль этой стены медведь вышел в Общий Зал, оттуда через галерею на обзорную площадку, затем по лестнице в Большой Зал, а потом в огромные ворота, и наружу, в метель, привычно зажигая перед собой магическую стрелочку - указатель нужного направления. Следуя ее движениям, он пересек широкий внутренний двор Магистерии, поднялся на крыльцо Лабиринта, отряхнулся, убрал указатель, глубоко выдохнул и вошел в левый коридор.

Вообще Лабиринт состоял из двух главных частей. В правой тренировались в заклятиях, в левой творили заклятия всерьез. Все предметы, коридоры, комнаты Лабиринта в двух сторонах выглядели практически одинаково. Только в правой, учебной, части, вместо некоторых уникальных магических вещей стояли очень похожие имитации. Чтобы последствия чьей-нибудь неудачной тренировки не вырвались наружу, левая часть Лабиринта держала правую в защитном куполе.

Вся настенная роспись Лабиринта сияла ровным неярким светом. В правой части - золотистым, в левой - зеленым. Магистерия была посвящена Шестой Стихии - Жизни, а цветом жизни в Лесу считался цвет травы и листьев.

Лабиринт воздвигался поколениями Седых Магов Леса и с течением лет превратился в сложное переплетение заклятий, отношений, магических и обычных предметов. Перечисление свойств Лабиринта занимало два книжных листа, а легенды его никто даже не пытался считать, ибо плодились они со скоростью комаров. Так, например, стоило как-то одному из магов пройтись по коридору в ритуальной маске (от усталости забыл снять), как на следующий же день озабоченная Магистерия искала сбежавшего демона с чешуйчатыми ушами; все добросовестно подставляли свои для проверки, кое-кому даже пришлось по такому случаю уши вычистить.

Медведь уверенно шагал к Ясному Гроту. Так именовалась большая шаровая пещера в недрах Горы. Текущая вода за много лет вымыла из пещеры все, кроме огромного количества кристаллов горного хрусталя. Потом пришли маги, подшлифовали форму пещеры и устроили из дерева помост - так, чтобы можно было стоять в самом центре, в фокусе сверкающей сферы. Там лучше всего получалось заклятие дальновидения, и картины на хрустальных стенах были большими и четкими. Главное же достоинство сферы состояло вот в чем: с плоским экраном каждая смена точки зрения требует нового заклинания. Картину в хрустальном шаре можно рассмотреть со всех сторон, но смена величины изображения чрезвычайно утомляет мага. А находившийся внутри Ясного Грота маг попадал в самый центр вызванного объемного отражения, и мог уточнить любые детали, просто повернув голову.