Михаил Бобров: Четыре возраста Нулизы-сан [СИ]

Токио-Гонолулу: 6204.05 километров / 3349.89 морских миль.

— Товарищ адмирал! Погрузка завершена, конвой ТС-17 к бою и походу готов! Докладывал…

— Вольно! Как говорили прежде: без чинов. Разговор у меня к вам и без того неприятный. Присядем. Вам известна судьба конвоя ТС-16?

— Нас не выдергивают на мелкие дела. Конвой сильно пострадал?

— Не пострадал. Уничтожен полностью.

— И сопровождение?

— Я сказал: полностью. Что непонятно?

Капитан конвоя ТС-17 несколько растеряно промолчал, и адмирал продолжил:

— Потеряны корабли Тумана. Ролкер «Кинунгаса». Линкор «Муцу». Тяжелые крейсера «Такао», «Могами». Легкие: «Сендай», «Дзинцу», «Нака». Эсминцы: «Окикадзе», «Хакадзе», «Якадзе», «Надакадзе», «Симакадзе». Подводные лодки: К-8, К-27, К-219, К-159. Все ядра, скорее всего, захвачены Ото-химе. Кроме того, полностью уничтожена шестая флотилия канмусу и ее носитель «Рюдзе». Так что новых фигуристок взять негде. И с вами пойдет ускоренный выпуск.

— Девятимесячные? Вашу ж мать!!!

— У начальства нет матерей. Это еще сержант Зим говорил, в лагере имени Артура Курье. Мы размножаемся делением. Как бактерии.

— Прошу извинить. Вы предупреждали, что разговор будет неприятный. Но чтобы так…

— Капитан конвоя сбросил ход, подбирая девятки потрепанного флангового охранения. Через семь-девять минут его нагнали «собачки», через пятнадцать — уже Старшие особи стай. Еще через полчаса «Валькирии» по запросу достигли места конвоя — но подбирать было некого, сплошной ковер тварей. «Валькирии» отбомбились и ушли. Кроме перечисленных, с конвоем погибла бригада ТАОН. Собственно, это и был груз.

— Ядерные пушки?

— Пушки обычные. Разве что калибр сорок два сантиметра. А вот снаряды там да, были со специальной боевой частью.

— Их перебрасывали против того, о чем я подумал?

— Да.

Капитан конвоя потер подбородок. Посмотрел на комфлота прямо:

— Текущее положение?

— Артиллеристы не доплыли — вся надежда на вас. До удара по Гавайям максимум неделя. Разведка всегда ошибается в худшую сторону. Берем пять суток. Сутки на выгрузку, оборудование позиции. У вас три-четыре дня.

— Полторы тысячи артиллеристов. Сто сорок боеголовок. Триста девчонок. Эскадра Тумана. Хорошо, что Тумана — хоть без экипажей. Груз не дошел — Перл-Харбор на волоске. Сняли корабли с других направлений — глубинные этим воспользуются. Не говоря уже об отожравшихся на конвое… И все это — за жизнь двух девяток.

Капитан конвоя продолжил задумчиво:

— А если бы эти две девятки удалось вытащить? Как бы они себя чувствовали, зная — сколько за них заплачено? Как бы я себя чувствовал?

— Вы еще не включили в цену экстренный выпуск на «Летящем фениксе». Они все нули. Циферки. С позывными только флагманы девяток. Но даже там ни одной черной, все красные. И нам придется идти с ними — больше просто не с кем! Каков будет процент безвозвратных, я боюсь думать.

— Мне нужен постоянный воздушный барраж.

— Все «Валькирии» ваши. Девятый воздушный флот ваш. Еще Туман дает вам самую сильную эскадру, какую получилось надергать из того, что под руками. «Конго», «Нагато», «Майя».

— Майя?

— Замышлялось как подарок. А приходится вот так. В дозоре у вас «Аоба».

— Знаю. Славный тяж.

— При нем «Носира».

— Легкий крейсер с гусарским характером… Пожалуй, вы правы: после разгрома только такой и нужен.

— Эсминцы — «Юите» с «Хаяте».

— И все прочие оттуда? «На одном выпендреже: до Луны — и дальше тоже!»

— Зато фланги сможете поставить удвоенные, на каждом легкий крейсер и целая пара эсминцев. Арьергард — полноценная гребенка. Тоже крейсер, «Агано» и мушкетерская четверка. Вот список.

— Эсминцы «Асакадзе», «Харукадзе», «Хатакадзе», «Мацукадзе»… А кто снизу?

— «Курск», «Трешер», «Скорпион», «Комсомолец».

— Полный ромб. Хоть здесь комплект.

— На подходах сможете привлекать Резервную Эскадру. Они все целы.

— Что я поведу?

Адмирал показал рукой за остекление рубки:

— Ролкеры «Хемптон» и «Фьярдваген» с главным грузом. И грузовик «Нанауми» с обычным грузом для Гавайского Международного Госпиталя. «Хемптон» должен дойти. Прочее… Как получится.

Капитан конвоя встал с вертящегося операторского кресла и шагнул к остеклению. Рубка изнутри выглядела как… Как типовая рубка военного корабля. Не было ни малейшего смысла возиться с ее обустройством, если главное находилось не здесь. Единственным признаком обитаемости была перевернутая вверх обложкой раскрытая книга — капитан конвоя сохранил прежние привычки. Из той жизни? Из предыдущей жизни? Так и не найдя точного слова, капитан посмотрел за стекло.