Александр Саверский - Кровь

-- Как здесь тесно, -- сказала девочка, капризно хмыкнув.

-- Да уж, с новыми домами не сравнить, -- по-деловому ответил ее спутник, оглядевшись. У меня было ощущение, что нас с Василисой они явно не замечают, впрочем, Василиса их тоже не видела.

Осознав это, я закрыл рот и даже немного пожевал, чтобы не привлекать внимания хозяйки дома, и ожидая последствий вторжения. Тем не менее, она заметила тишину, исходящую от меня.

-- Почему ты так плохо ешь?

-- Да так, задумался о своем, -- улыбнулся я, наблюдая, как мальчик достал из раковины топор для рубки мяса и стал им бить по своей руке. Топор взлетал и с гнусным чваканьем опускался на руку. Образовалась целая лужа крови, а рука, в конце концов отрубленная, упала на пол. Если бы я знал, как на все это реагировать, может быть, и заорал бы что-нибудь вроде: "Стой! Что ты делаешь?", -- но я так и сидел, глупо улыбаясь и медленно пережевывая куриную ногу.

Между тем кровь, как вода из шланга, покидала тело мальчика и быстро заполняла комнату. Спасало меня только одно ощущение: я не верил происходящему, мне казалось, что это какой-то дурацкий спектакль. Кроме того, через пару минут стало ясно, что столько крови, сколько вытекло из тела ребенка, просто не могло там находиться. Правда, когда кровь достигла моих щиколоток, есть почему-то расхотелось.

Василиса отметила это обстоятельство вопросом:

-- Тебе нехорошо?

-- Нет-нет, все в порядке. -- Я попытался стряхнуть с себя наваждение и для отвода глаз начал пожирать пищу, которая то и дело норовила выскочить обратно.

Девочка, стоявшая все это время за моей спиной, у окна, и наблюдавшая за происходящим с сократовским спокойствием, сказала:

-- Ладно, Пернатый Змей, хватит. Он все равно тебе не верит.

Кровь перестала течь, мальчик пожал плечами, поднял свою руку и поставил ее на место. Линолеум снова был у меня под ногами, но дети не исчезали.

-- Маша, как ты думаешь, -- заговорил Пернатый Змей, -- что он о нас думает?

-- А он вообще не думает, -- усмехнулась девочка, -- у него в голове только Кольский и Лаврентьев. Других вариантов нет.

-- Кольский? Интересно. -- Мальчик подошел ко мне вплотную и посмотрел прямо в глаза. Как я усидел на табурете, не знаю, но я плыл и плыл по комнате, стараясь в то же время удержаться от рвоты. Перед глазами пронеслись пирамиды, Евдокимов, озеро крови в подземелье, и я снова оказался на кухне.

-- Фу! -- не выдержал я, шумно выдохнув воздух.

-- Ты чего? -- тревожно спросила Василиса.

-- Голова закружилась.

-- Может, тебе лечь?

-- Нет-нет, уже прошло.

Детки исчезли. Я вскочил и посмотрел на улицу -- никого. Сел за стол и сидел некоторое время, закрыв лицо руками.

Василиса постучала вилкой о тарелку и сказала голосом прокурора:

-- Ну хватит, рассказывай!

Я отнял руки и задумчиво посмотрел на нее.

-- Угу, я расскажу, но только ты не поверишь.

-- А чему из того, что ты рассказывал до сих пор, вообще можно верить?

-- М-да, -- я почесал за ухом и усмехнулся, -- верно! Я бы не верил.

-- Так что рассказывай!

Сбиваясь, то и дело показывая, кто где стоял, я рассказал Василисе, что произошло. Несколько раз она задавала вопросы: "Как она его назвала?", "Настоящая кровь?", "Маша?".

Потом подытожила мой рассказ:

-- Знаешь что! Ведь Пернатый Змей -- это имя человека, который по легендам американских индейцев дал им знания, сельское хозяйство и новую систему общественного строя. Он почитался у них выше многих богов. Кецалькоатль!

-- А Маша -- это, конечно, Марья-искусница или Марья-царевна, -саркастически заявил я.

-- Этого я не знаю. -- Василиса покачала головой. -- Но происходящее сильно смахивает на бред.

-- Царевны, царевичи, боги, мессии -- здорово, черт возьми! Если сейчас появится Христос, я не очень удивлюсь. Только, -- поморщился я, -- крови я не люблю.

-- Зато она тебя очень любит.

Я подумал над ее словами и ответил:

-- Действительно! Очень любит! К сожалению!

4.

-- Женя, что тебя беспокоит? Говори, не стесняйся! -- Игорь Юрьевич Лаврентьев тяжело восседал в своем рабочем кресле и поглядывал на Кольского из-за очков. Тот, пытаясь разобраться с голосом, который преследовал его во время свидания с Анжелой, начал издалека:

-- Давно не виделись, Игорь Юрьевич. Вот я и решил заглянуть.

-- Да ладно-ладно. Можно подумать, что я тебя недавно знаю. Станешь ты меня дергать просто так, -- усмехнулся тот, -- говори уж, с чем пришел?

-- Мне нужно разрешение на ликвидацию еще одного человека. -- Евгений Дмитриевич вытащил сигарету, положил ее в рот, но не прикурил. В кабинете Вице-премьера курить было нельзя.