Александр Тамоников - Кровь на Дону

Солнце покатилось на запад, но стало еще жарче, а оттого и душнее из-за прошедшего накануне ночью летнего, сильного дождя. Камни старой южной крепости Кельберек на левом берегу Дона намокли и сейчас парили. Князь Савельев прошел от разрушенного дома по извилистым улочкам крепости к части уцелевшей стены, у земляного вала которого нес свои воды Дон. Из-за валуна к нему поднялся Уваров:

— Приветствую, князь!

— И я приветствую тебя, Истома! Что на Дону?

— Спокойно. Ни лодок, ни ладей, ни стругов. Волн нет, так, рябит вода местами да рыба крупная плещется, ловить ее тут некому.

— А когда-то ловили.

— Это так.

— Ты ведаешь, кто тебя сменит на трапезу утреннюю?

— Да пришлет кого-нибудь твой помощник Гордей Бессонов.

— Ну, лады, а что выше по течению, с северной стороны?

— Там тоже тихо. В дубовой рощице, что в полуверсте от крепости, птицы порхают спокойно, никто их не тревожит.

— Понятно, ну, неси службу, ратник.

— А то как же, Дмитрий Владимирович, иначе не можно, чай, не на Москве и не на центральных родных землях. На чужбине.

— Давай!

Князь Савельев пошел к наблюдателю восточной стороны, касимовскому служивому татарину Рустаму Турану.

Тот доложился, что и в степи все спокойно. Было какое-то движение в большом овраге, но стихло.

— Что за движение? — насторожился Савельев.

— А кто его знает? Может, зверь?

— Какой здесь зверь, Рустам?

— Не ведаю, но гляжу за оврагом.

— Гляди лучше. Азов близко, а в нем османы. Могут и наведаться в Кельберек.

— Чего им тут делать? Своих забот в городе хватает.

— Что на уме у османов, мы знать не можем. Смотри внимательно!

— Смотрю, князь!

Воевода пошел к цитадели. Отошел саженей десять по узкой, прямой, изобилующей разбитым камнем улице, как вдруг услышал окрик Турана:

— Воевода?!

— Чего, Рустам? — спросил Савельев, вернувшись обратно.

— Присмотрелся к оврагу, особенно к кустам, что на вершине правого склона. Кто-то сидит там.

Князь посмотрел на овраг и перевел взгляд на татарина:

— И кто?

— Человек.

— Уверен?

— Да видел его. Как ты в обрат в крепость пошел, он наверх и вылез, показал морду бородатую.

— Бородатую?

— Ну да, потом укрылся, но не ушел. Укрылся так, что не видать, но ветки куста, где он показался, иногда колышутся, а ветру такого, чтобы ветвям шевелиться, нету, да и остальные кусты покойны, а еще птицы взлетели, да к дубняку ушли. Есть там человек, точно.

— Может, охотник или рыбак из Азова? — предположил Савельев.

— Охотиться тут не на кого, а рыбачить? От Азова пять верст идти, да еще не по реке, чтобы именно тут рыбачить без лодки? — покачал головой татарин.

— Да, глупо, — согласился князь. — Тогда что за человек?

— Мыслю, наблюдатель. А раз наблюдатель, то внизу еще люди, и их немало, до десятка где-то.

— Может, это те, кого мы ищем?

— А чего прячутся? — пожал плечами Туран.

— Смотрят, кто тут — мы или турки, прогнавшие нас.

— Показаться им?

— И как раз спугнешь, — улыбнулся Савельев. — Увидят, прости, татарина, подумают, засада, и уйдут. Нет, если и показываться, то мне.

Он встал во весь рост сбоку от остатка стены. Наблюдатель от оврага не мог его не видеть. И он увидел. Зашевелился еще один куст, и на вершине также поднялся человек. Это был русский. Видно, он узнал Савельева, а может, ему хватило увидеть соплеменника. Как бы то ни было, он быстро пошел по полю к крепости.

— Смотри за ним и за оврагом, Рустам. Я встречу человека, — наказал ратнику князь.

— Был бы наш, а то уже седьмой день сидим тут, провизию понапрасну проедаем.

Но Савельев его не слушал. Он всматривался в лицо подходящего человека. Было в этом лице что-то знакомое, но покуда не определить, знакомец или нет.

Человек приблизился саженей на пять до стены, остановился и спросил:

— Князь Савельев?

— Он самый, а ты кто?

— Не узнал? Мы встречались на Москве, правда, то было только один раз.

— Ответствуй на вопрос, — повысил голос воевода.

— Фрол Некрасов, помощник князя Петра Семеновича Серебряного.

— А с бородой-то что? Где половину потерял, что и узнать трудно?

— Так это в стане у Астрахани потешно с ногаем одним схлестнулся в бою кулачном, — рассмеялся ратник. — Я его разделал как следует, а он, басурман, неуступчивый оказался. Падая, вцепился зубами в бороду и клок вырвал. Но ничего, новая отрастет борода.