Дмитрий Савицкий - Passe Decompose, Futur Simple

Он размашисто расписался, и Борис протянул ему картонную пивную подставку с номером телефона Шумиловой. - Позвони до обеда. Скажи - от меня и сразу подъезжай. Это у черта на рогах. Пока доедешь, она уже отобедает. Бумаги у тебя с собой?

Оба замолчали. Потом Зорин заторопился. Залпом прикончил пиво, засунул сигареты в атташе-кэйс.

- Может, пойдем позвоним? - спросил Борис.

- В ОФПРА?

- Да нет, в Кремль, Горби. Предупредим...

- Он в Крыму,- сказал Зорин. - И вряд ли у него есть связь... С ним, вернее...

- Ах да, - Борис посмотрел в окно, черный парень в зеленом комбинезоне пластиковой метлой подметал тротуар. - Я читал. Он в Ялте...

- В Форосе,- Зорин встал.

- Здоровый мужик,- подумал Борис, рассматривая атлетическую фигуру изменника родины. - На нем тяжелую воду можно возить...

- Я пошел, -сказал бывший одноклассник.

- Good luck, - бросил ему в спину Борис.

* *

Князь смоленский и московский стоял обезоруженный - у маршала Нэя забрали шпагу на реставрацию. Борис повернул было к бульвару Обсерватории, но передумал и, пропустив вопящую скорую, свернувшую под конвоем двух полицейских машин к госпиталю Кошан , направился к павильону метро "ПортРоайль". Станция была закрыта.

- Несчастный случай, - сказал кассирша. - На станции "Люксембург".

- Безработный-самоубийца... Что им еще остается? - бубнила какая-то тётка в просторном цветастом платье и домашних тапочках, направляясь на выход к эскалатору.

Он пошел вверх по Бульмишу, оглядываясь, ища глазами такси. Машин почти не было, лишь огромные, на солнце окнами пылающие, автобусы развозили туристов. Нужно было по крайней мере принять душ и переодеться. Небо было чистое, без облачка, воздух наполнен золотым свечением, пахло свежеполитым асфальтом, пригородом, подсыхающей краской. В августе весь город подкрашивали, подмалевывали, меняли вывески, латали крыши.

Он поймал такси - белый "мерседес", черный водитель - на углу Валь-де-Грас. В салоне царил арктический хлад.

- У меня раньше голова на молекулы распадалась. На атомы! - говорил шофер и уши его заметно шевелились. - Когда подумаешь, чем мы дышим... Чистым свинцом, господин. Из этого воздуха можно пули отливать... Теперь ca va, теперь это и не работа. Если бы не все эти охламоны, которые не умеют водить, господин... И пешеходы... Где-нибудь в мире еще есть такие пешеходы..? Если бы не эти пустяки, рулить по городу - это же праздник!

-И... не холодно,- спросил Борис. - Всё таки вы, наверное...

- Господин имеет в виду мое происхождение? - уши растопырились. - Я вам скажу. Я три года прожил в Москве. Знаете какая-там температура в январе?

- Знаю,- сказал Борис,- сам себе улыбаясь. - Иногда минус 25. Когда мне было лет десять и до тридцати доходило.

Такси стояло на перекрестке. Шофер, повернувшись, смотрел на Бориса.

- Ви усский? - сказал он неподдельно радуясь. Я там учился. - У меня жена усская.

- В "Лумумбе"?

- На медисинском. Машина тронулась и шофер перешел на французский. Не закончил. Надоело черножопым быть. Как в автобус садишься, обязательно кто-нибудь обзовет. Я никогда столько в жизни не дрался. Особенно их раздражало, что у меня, у черного, валюта была, и что я мог в "Березке" продукты покупать...

- Жена москвичка? - спросил Борис, незаметно зевая.

- Москвичка. Она и сейчас там. Месяц здесь пожила и назад. - Не могу,говорит, - не для меня это. На Новый год может быть приедет. А не то придется разводиться. Жаль, хорошая женщина. Душевная и, знаете, не как эти маленькие француженки, выносливая... С ней в десять вечера не заснешь...

Они ехали через Новый мост. По Сене, в сторону Сюлли, ползла баржа, груженая рыжим песком.

- Можно налево, по Риволи,- сказал Борис. - Но лучше в туннель под "Самаром". Выезд на Лувр.

- Без проблем! - сказал шофер и закончил по-русски: - Всё в порядке, товарищи...

* *

В почтовом ящике был толстый конверт с грифом бюро социального страхования. Лучше не вскрывать.

- Не будем себе портить день, киса..., - прошептал Борис всё той же лестничной кошке, тершейся боком о дверной косяк Консьержки не было. Он постучал еще раз. Ши-На-Ти. Ти-Ши-На.

Je sonne - personne; je resonne - repersonne! Мадам, меня интересует ваша родственница, Ханита-Хуанита, Роза-Мария-Карлос... Собирается ли она вообще рожать? Ей так идет эта надувная подушка под кофтой. Пусть сбреет усы и приходит. Пусть приходит усатая... Мадам, ей был выдан аванс на месяц вперед, и я вправе ожидать, что... В конце-концов, паркет приемной залы покрыт слоем пыли, а окна, выходящие на Большой канал...