- А как ты будешь ездить? Правила-то поменялись, движение теперь не то, что раньше. Не дай бог, что случится с тобой! Нет уж, лучше ты походи и подучи все, чтобы мы были спокойны, когда ты снова сядешь за руль.
Бедный наш папа! Безропотно записался он на курсы для ветеранов, а курсы почему-то находились аж в станице Тимашевской, в 60 км от города, правда, курсантам предоставляли там какое-то общежитие. Всю неделю он занимался на этих курсах и жил в общежитии с другими такими же стариками - по четыре человека в комнате, а на выходные автобусом приезжал домой. Жаловался, что очень трудно ему учиться, ни черта не запоминается, голова болит. А мы ему:
- Ну что ж, папочка, ты сам захотел, надо потерпеть.
В конце апреля была сдача экзаменов. Папа очень старался, но не сумел ответить правильно на все вопросы, и экзамен ему не засчитали, назначили пересдачу. Он приехал домой растерянный и расстроенный и - слег, сильно болела голова. Мы сначала не придали значения: отдохнет, пройдет. Числа 25-го апреля он позвонил мне и сказал:
- Что-то, доча, мне совсем плохо, устрой меня, наверное, в госпиталь.
Я бросилась звонить, договариваться, приехала за ним на служебной машине, отвезла в госпиталь инвалидов войны. Оказалось - инсульт. Неделю он там лежал, что-то ему кололи, но лучше не становилось, наоборот, парализовало правую сторону, он уже не вставал. Седьмого мая мы все были у него, кормили, рассказывали, как внуки, как что, он улыбался слабой улыбкой, спрашивал, нет ли письма с Камчатки, куда к тому времени успела перебраться наша Аллочка со своим семейством. Ближе к вечеру пришел начальник госпиталя со свитой из врачей и сестер - поздравлять с наступающим Днем Победы. Была пятница, и праздник выпадал на выходные, вот они и устроили обход заранее. Папа спросил, можно ли ему выкурить хоть одну сигаретку ради такого праздника. Начальник госпиталя сказал:
- Ну, если только одну и не затягиваясь.
Женька тут же ему - свои сигареты, а папа говорит:
- Да это говно... А "Беломора" нет?
- Откуда ж у нас "Беломор"!
Он сделал пару затяжек и отдал.
Ночью позвонила мама, дежурившая в больнице, и сказала, что папа без сознания. Мы с Неллей вызвали такси и помчались в госпиталь. Отец был в коме. Двое суток мы сидим возле него, не зная, что делать, чем помочь, то плачем, то заглядываем в глаза врачам: "Он ведь не умрет?". Они отводят взгляд и пожимают плечами. "В таком возрасте все может быть...". Да в каком таком возрасте! Ему всего-то 66!
Умер папа в полдень 9 мая. Был День Победы, и дома его ждала открытка. "Уважаемый Евгений Константинович! Приглашаем Вас - ветерана Великой Отечественной войны на празднование 46-й годовщины Победы, которое состоится на базе отдыха зеркально-фурнитурного комбината. Отъезд автобусом на Шапсугское водохранилище от проходной комбината 9 мая в 12.00. Профком". На "зеркалке" папа работал последние лет пятнадцать и оттуда ушел на пенсию, и каждый год в мае ждал этого приглашения и ездил с радостью, с удовольствием. Там на берегу искусственного озера для ветеранов накрывали столы, приглашали оркестр, вручали подарки. Папа возвращался поздно вечером, пьяненький и счастливый, и каждый раз говорил маме:
- Зря ты не поехала, так хорошо посидели, и столы такие хорошие накрыли, даже лучше, чем в прошлом году, Толик тоже был, Гришка...
- Еще я с твоим Гришкой не выпивала! - отмахивалась мама.
- Вот видишь ты какая! А он тебе привет передавал.
Позже, уже после похорон, пришла еще одна открытка, из военкомата, удостоверяющая, что его номер в очереди на бесплатный "Запорожец" - такой-то. Выходило, что, останься папа жив, он должен был бы получить заветную машину где-нибудь года через два-три, то есть году в 93-94-м, а в эти годы уже такое творилось в нашей стране... Какие там бесплатные "Запорожцы"! Он бы его все равно не дождался.
От папы у нас остались велосипед и аккордеон "Сарапул" - в очень хорошем состоянии, почти как новый. Мама сказала, что лучше бы мы их забрали, а то они напоминают ей о папе и сильно расстраивают. Велосипед сначала стоял у Нелли на лоджии, потом стал мешать, она выставила его за дверь, в общий с соседями коридор, но однажды в коридоре забыли запереть дверь, и ночью велосипед украли. Что касается аккордеона, то его забрала себе Женя, которая потом переезжала с квартиры на квартиру, аккордеон мешал, путался под ногами, и в один из переездов она забросила его на дачу к Нелле, ту самую, за Кубанью, которую сестра с мужем строят вот уже десять лет и никак не могут закончить. Где теперь папин перламутровый "Сарапул" - пылится ли на недостроенном чердаке, или постигла и его участь велосипеда, я и не знаю.
Читать дальше