После сытного праздничного застолья папа говорил кому-нибудь из нас:
- Ну-ка, доча, достань аккордеон!
- Начинается... - бурчала мама.
Папа и ее пытался научить играть на аккордеоне, но у мамы не оказалось необходимых способностей. Папа любил играть военные песни, особенно - "Ночь коротка, спят облака...", иногда он сам себе подпевал, но как-то неуверенно и тихо. Иногда, под настроение, подпевала и мама - громко и довольно артистично. Вместе они пели обычно одну песню - "Три года ты мне снилась...". Папа любил маму, называл ее, когда все у них было хорошо, "Бубенчик", а когда натянуто "Мэм". Мамина фотография была вставлена в круглую сердцевину руля на папином "Москвиче", и когда он сигналил, нажимал прямо на мамино изображение.
Верой и правдой автомобиль прослужил нашей семье 20 лет и был продан только в конце 70-х, когда родители переехали из барака в новую, большую квартиру на другом конце города. Гаража на новом месте не было, а построить стоило уже слишком дорого. Некоторое время наш "Москвич" оставался стоять в своем гараже на старой квартире, одинокий и как бы забытый. Иногда по выходным папа ездил его навестить, выкатывал во двор, проверял зажигание и сцепление, ощупывал колеса и... закатывал назад. К тому времени мы с Неллей уже вышли замуж и жили отдельно, проехаться со своими молодыми мужьями в такой старой машине мы стеснялись. Аллочка окончила школу и неожиданно для всех рванула с подружкой на Дальний Восток. С родителями оставалась теперь только самая младшая - Женечка. Ездить было особенно некуда, к тому же у папы стало плохо со зрением. Тогда-то мама и сказала: "Надо его продать". В тот момент она как раз надумала сделать в новой квартире ремонт, и нужны были деньги. Папа тянул резину какое-то время, но мама настаивала, и в конце концов он продал его, как сам потом говорил, "по дешевке" - то ли за 800, то ли и вовсе за 600 рублей. Долго после этого о нем жалел и скучал и иногда рассказывал, что видел его в городе и что он еще "бегает вовсю", потом стал вспоминать все реже, а когда вышел на пенсию, с первых же пенсионных денег купил себе... велосипед. Наши мальчики, папины внуки, уже не заставшие деда за рулем автомобиля, так и запомнили его - на велосипеде. В хороший день он садился на него и объезжал нас всех, живущих теперь в разных концах города. Я жила ближе всех, на 9-м этаже блочного дома, и папа затаскивал велосипед стоймя в наш лифт, боясь оставить его на улице ("Еще украдут...").
- Ну что, доча, может, бутылки есть у тебя пустые? - спрашивал папа. - А то я могу сдать поехать.
- Пап, посмотри сам на балконе, что найдешь, все забирай, и вот тут еще молочные.
Папа аккуратно все собирал, если бутылки были пыльные с балкона, мыл их в раковине, складывал в сумку, привязывал ее внизу, на улице, к сиденью и катил в ближайший магазин. На обратном пути он уже не поднимался, а кричал снизу, от подъезда:
- Света-а-а!
Я выглядывала с балкона.
- Сдал на пять рублей! Занести тебе или спустишься?
- Оставь себе! - кричала я и посылала ему воздушный поцелуй.
Потом папа ехал к Нелле и спрашивал, не надо ли ей чего-нибудь прополоть на даче, на что Нелля с готовностью отвечала: "Давай!". И папа, довольный своей нужностью, катил на дачу, которая находилась за Кубанью, так что нужно было переправляться с велосипедом на пароме, и наводил там порядок. Потом, когда замуж вышла Женя, любимым папиным занятием стало ездить к ней и нянчиться там с маленьким Родей. Ехать надо было через весь город, в потоке машин и троллейбусов, пересекая несколько раз трамвайную линию. Но папе это было ничего, одно удовольствие. А однажды он даже махнул к Аллочке, во Владивосток, но, конечно, не велосипедом, а поездом, который тащился целых восемь суток, зато таким образом папа единственный раз в жизни использовал свой бесплатный проезд участника войны.
В 1990 году исполнилось папе 65 лет, и вдруг загорелся он снова старой своей страстью - автомобилем. Вычитал в местной газете, что инвалидам войны будут выдавать "Запорожцы" бесплатно. А инвалидность он получил года за два до этого, старые осколки в ноге стали его мучить, ходить не мог, идет-идет, присядет на краю тротуара на корточки и сидит, боль пережидает.
- А что, - говорил папа. - "Запорожец" тоже машина.
Пошел в военкомат, записался в очередь, собрал кучу справок, но оказалось, что надо пересдавать на права, ведь он уже несколько лет не водил машину. Один из папиных зятьев, Неллин муж, работал тогда в милиции, папа стал к нему "подъезжать", чтобы устроил права "по блату". Но тут мы хором запротестовали:
Читать дальше