Владимир Шпаков: Билет без выигрыша

- Тут же еще треть! - возмутился я.

- Тогда дай хлебнуть - быстрее кончится!

Я направился к метро (уже закрытое, оно выглядело безлюдным), достал сигарету, когда из-за колонны выскользнула женская фигура в плащике нараспашку. Фигура грудным голосом предложила интимные услуги, которые она вознамерилась оказать мне в камере хранения.

- Как это - в камере?! - удивился я.

- Диванчик в подсобке имеется. Презервативы мои, выпивка за счет клиента, если он хочет, конечно. Ну? Давай, блин, думай быстрей, а то меня...

Ночная бабочка нервно оглядывалась, и не зря: из-за угла выдвинулись и решительно направились к нам две дамы плотного сложения.

- А ну, вали, тварь вокзальная! Вали к своим носильщикам, шалава, а то хуже будет!

- Сами вы шалавы! - огрызнулась кожаная, но ретировалась.

А я тут же был окружен вниманием вновь пришедших, как я понял, сутенерш. Именно у них, утверждали дамы, лучшего пошиба товар: не шлюхи с вокзала, зараженные венерическими заболеваниями, а истинный цвет российской нации - длинноногие, голубоглазые и с высшим образованием! Никогда не думал, что высшее образование нужно в первой древнейшей профессии. Лично мне оно всегда мешало, как на клееночной фабрике: другой бы отдался процессу со всей душой, а я вот кочевряжился, как целка, едва не провалив свою миссию.

Проституток с дипломами звали Ирина и Марина, причем клиентов они принимали в полноценной квартире. Подсобка - да это же полное отсутствие гигиены! Это в конце концов неприлично, потому что люди за багажом приходят, а за дверцей - ахи и вздохи!

- Вы считаете: в квартире - лучше?

- Да там такая квартира! Евроремонт! Ванная на двоих! А если хочешь можно и на троих, то есть с Ириной и Мариной! Но это, понятно, будет в два раза дороже.

- А если с одной, - спросил я, - то сколько?

Цена повергла в уныние: с моими деньгами можно было разве что пощекотать Ирине пятку. Или послать воздушный поцелуй Марине. Не то чтобы я собирался принять "ванну на троих", тут важно иметь возможность - и с достоинством отказаться. Мое молчание, однако, расценили иначе и вытащили фотографии: вот, мол, Ирина из Орла, закончила педагогический институт! А вот Марина из Курска, закончила медицинский, но вы ведь знаете, сколько сейчас медики получают...

- А из Великого Устюга никого нет? - поинтересовался я.

- Нет, кажется... Тань, нет таких? Нету, говорит... А что, там девчонки хорошие?

- Не знаю, не встречал... - задумчиво проговорил я. - Вот мужики там шустрые!

Я уже собрался откланяться, когда подошла еще одна и глухим голосом осведомилась: ты, мол, русский или нет?

- Я? Вообще-то...

- Не вообще-то, а конкретно: русский? А то я не позволю, понял? Мало ли что ты при бабках, придурок, ты мне девчонок из работы на месяц, может, выбьешь! Понял, морда черная?

В этой жизни меня не раз принимали за прибалта, как-то в пылу полемики обозвали евреем, однако на "лицо кавказской национальности" я не походил ни при каком освещении. Недоумение рассеяла одна из сутенерш, шепнув на ухо:

- Это Юлька, ты в голову не бери! У нее недавно кавказцы девочку изнасиловали: покупал один, а завалилось семь человек, даже охранник ничего сделать не мог! Девочка в больнице до сих пор...

Признаться в своем полном банкротстве не хватило духу, и я, сославшись на скорое отправление поезда, направился искать место отдыха. В воинском зале ожидания вповалку лежали матросы срочной службы. Я присел рядом, думая отдохнуть под мирный храп военных (рядом с ними всегда чувствуешь себя уверенней), когда над спинкой дивана возникла голова на длинной худой шее, потом другая, третья... Головы поднимались, будто змеи по сигналу факирской дудочки, и точно так же замирали.

- Ну как мичманюга? - прозвучал приглушенный голос. - Вырубился?

- Полный аут! - ответили.

- Еще бы: я целый пузырек клофелина в пиво влил! Линяем в город, мужики!

Головы моментально превратились в рослых парней, которые спешно стаскивали тельняшки и штаны, разоблачаясь до трусов. Достав из баулов гражданскую одежду, они быстро переоделись, и вскоре лишь короткие стрижки выдавали служивых.

- Ребята, а меня возьмете? - робко попросил один, который не переодевался.

- Нельзя, Барыбин! - хлопнули его по плечу. - Сон начальника надо стеречь. Да и патруль нагрянуть может. Что ты тогда должен сказать?

- Что вместе с мичманом Карелиным перевожу имущество - вот эти баулы.

- Молодец! А мы тебе за это гамбургер принесем!

Приглушенно гогоча и стараясь не топать ботинками, парни покинули зал: их ждала ночная Москва, залитые светом улицы, пивко и водочка, а если денег хватит, и Ирины с Маринами. На эту ночь столичные улицы сделаются для них Елисейскими полями, Бродвеем, Реепер-баном и долго еще будут поминаться в разговорах и сниться во время морских походов. "А помнишь, как было здорово, а?!" "Еще бы: классно оторвались в столице!" Однако коварная Москва могла и закружить, завертеть, бросить в объятия какой-нибудь непроверенной "Ирины", после чего матрос будет тайком глотать трихопол, испытывая зуд в причинном месте и получая насмешки дружков. А еще Москва могла грубо окликнуть стриженых провинциалов, хамски потребовать закурить, а тогда - драка, милиция, дисбат, и, как говорится: напрасно старушка ждет сына домой...