Владимир Шпаков: Билет без выигрыша

Это было наслаждение распадом, эйфория, и попадись сейчас под руку какой-нибудь монитор или даже процессор, я с наслаждением, как луддит, его бы растоптал. Мама продолжала пыхать блицем, но вскоре кончилась пленка. Попросив "айн момент", она перемотала кассету, вставила новую, после чего сама двинулась туда, где темнели какие-то мрачные пакгаузы.

- Ладно, возвращаемся... - махнул я рукой.

Не могут они оценить глубины нашего падения, ну не дано! А тогда какой смысл потрясать своими кандалами?

Когда вышли на свет, я спросил:

- Вижу, не очень-то твоя мама напугалась!

- Мама напугалась?! Мама жила в Дрезден, когда его бомбить английские самолеты. Она осталась жива одна из весь большой дом и с тех пор ничего не боится. Просто она очень любит меня и хочет, чтобы я жила хорошо, понимаешь?

До метро шли молча, после чего я сказал:

- Извинись перед мамой... Я вел себя, как идиот.

- Вы странные, - сказала Сильвия, отвернувшись. - Ты говоришь, что было жалко вора, который украл сумку. Почему жалко?! Он же преступник, он опять может воровать, если отпустить! Вы всегда жалеете пьяниц, воров и этих... бомжей! Но почему-то совсем не жалеете тех, кто к вам хорошо относится. Поэтому у меня ничего с Богданчиком не получится. С Борисом не получилось, и здесь ничего не будет! Как думаешь, что мне делать?

- Не переживай, - сказал я. - Езжай домой. Если по дороге в аэропорт будут возить по окружным улицам, поднимай скандал. Не оставляй без присмотра багаж. А в остальном: что тебе сказать? Это жизнь, она - такая.

- Какая? - спросила Сильвия.

- Билет без выигрыша.

- Совсем-совсем без выигрыша?

- Не знаю, - подумав, ответил я. - Твоей маме все-таки повезло, а значит, шанс есть. Пусть ты не поймала его в Москве - поймаешь в другом месте. Мир - он ведь огромный, верно?

Спустя полгода на улицах Москвы действительно загрохочут гусеницами танки, они будут палить в Белый дом, и черный дым взовьется над столицей; но вскоре раны залечат, и город опять покатится в будущее. Этому городу все нипочем: он сияет обманчивыми огнями, с легкостью впускает в себя, так же легко - отпускает, забывая своих постоянных и временных жителей, и знать не желает о том, что Сильвия спустя год окажется в Сан-Франциско, где выйдет замуж за католика русского происхождения; что Франсуа защитит диссертацию и станет преподавать юриспруденцию в Гавре, Патрик же погибнет в Афганистане, куда уедет по своей воле с другом-испанцем. Что Сашка Климов, бросив торговать фортуной, вернется на Алтай, а Жора в один из дней позвонит с Московского вокзала, пообещает зайти, и я буду сидеть, как дурак, у накрытого стола, но так его и не дождусь.