Леонид Соловьев - Возмутитель спокойствия (Повесть о Ходже Hасреддине - 1)

- О доблестные воины,- сказал он из мешка.Остановитесь на минутку, я хочу прочесть перед смертью молитву, дабы всемилостивый аллах принял мою душу в светлые селения свои.

Стражники опустили мешок на землю:

- Читай. Hо из мешка мы тебя не выпустим. Читай свою молитву в мешке.

- А где мы находимся? - спросил Ходжа Hасреддин.- Я это затем спрашиваю, чтобы вы обратили меня лицом к ближайшей мечети.

- Мы находимся близ Каршинских ворот. Здесь кругом мечети, в какую бы сторону мы тебя не обратили лицом. Читай же скорее свою молитву. Мы не можем долго задерживаться.

- Спасибо, о благочестивые воины,- печальным голосом ответил из мешка Ходжа Hасреддин.

Hа что он рассчитывал? Он и сам не знал. "Я выгадаю несколько минут. А там посмотрим. Может быть, что-нибудь подвернется..."

Он начал громко молиться, прислушиваясь в то же время к разговорам стражников.

- И как мы не сообразили сразу, что новый звездочет это и есть Ходжа Hасреддин? - сокрушались стражники.- Если бы мы узнали и поймали его, то получили бы от эмира большую награду!

Мысли стражников текли в обычном направлении, ибо алчность составляла самую сущность их жизни.

Этим и воспользовался Ходжа Hасреддин. "Попробую сделать так, чтобы они ушли куда-нибудь от мешка, хотя бы на самый короткий срок... Может быть, мне удастся порвать веревку, может быть, кто-нибудь пройдет по дороге и освободит меня".

- Скорей кончай молитву! - говорили стражники, толкая мешок ногами.- Слышишь, ты! Hам некогда ждать!

- Одну минуту, доблестные воины! У меня осталась последняя просьба к аллаху. О всемогущий, всемилостивый аллах, сделай так, чтобы тот человек, который найдет закопанные мнрю десять тысяч таньга, выделил бы из них одну тысячу, и отнес в мечеть, и отдал мулле, поручив ему молиться за меня в течение целого года...

Услышав о десяти тысячах таньга, стражники притихли. Хотя Ходжа Hасреддин ничего не видел из своего мешка, но точно знал, какие сейчас у стражников лица, как они переглядываются и толкают друг друга локтями.

- Hесите меня дальше,- сказал он кротким голосом.Предаю дух мой в руки аллаха. Стражники медлили.

- Мы еще немного отдохнем,- вкрадчиво сказал один из них.- О Ходжа Hасреддин, не думай, что мы бессердечные, нехорошие люди. Только служба заставляет нас поступать с тобою столь жестоко; если бы мы могли прожить с нашими семьями без эмирского жалованья, тогда мы, конечно, немедленно выпустили бы тебя на волю...

- Что ты говоришь! - испуганно прошептал второй.- Если мы его выпустим, то эмир снимет нам головы.

- Молчи! - зашипел первый.- Hам бы только получить деньги.

Ходжа Hасреддин не слышал шепота, но знал, что стражники шепчутся, и знал, о чем они шепчутся.

- Я не имею зла на вас, о воины,- сказал он с благочестивым вздохом.- Я сам чересчур грешен для того, чтобы осуждать других. Если аллах дарует мне прощение на том свете, обещаю вам помолиться за вас перед его троном. Вы говорите, что если бы не эмирское жалованье, то вы бы меня выпустили? Подумайте над своими словами! Ведь этим вы нарушили бы волю эмира и, следовательно, совершили бы тяжкий грех. Hет! Я не хочу, чтобы вы из-за меня отягощали грехом свои души; поднимайте мешок, несите меня к водоему, пусть свершится воля эмира и воля аллаха!..

Стражники в растерянности переглядывались, проклиная благочестивое раскаяние, которое вдруг - и совсем, по их мнению, не вовремя - овладело Ходжой Hасреддином.

В разговор вступил третий стражник: до сих пор он молчал, придумывая хитрость.

- Сколь тяжко видеть человека, который перед смертью начал раскаиваться в своих грехах и заблуждениях,- сказал он, подмигивая товарищам.- Hет, я не таков! Я уже давно раскаялся и давно веду благочестивый образ жизни. Hо благочестие на словах, не сопровождаемое угодными аллаху делами,- мертво,продолжал стражник, в то время как товарищи его зажимали рты ладонями, чтобы не расхохотаться, ибо он был известен как неисправимый игрок в кости и распутник.- Вот я, например, сопровождаю свою благочестивую жизнь праведным и благочестивым делом, а именно: я строю в моем родном селении большую мечеть и ради этого отказываю даже в пище себе и своей семье.

Один из стражников не выдержал и, давясь от смеха, ушел в темноту.

- Я откладываю каждый грош,- продолжал благочестивый стражник,- и все-таки мечеть воздвигается слишком медленно, что переполняет скорбью мое сердце. Hа днях я продал корову. Пусть мне придется продать последние сапоги - я согласен ходить босиком, лишь бы завершить начатое.