Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

Борис в эту зиму был тоже в Москве, но не был у Ростовых, хотя успел побывать у всех московских тузов того времени. Анна Михайловна извинялась по отъезде сына перед Ростовыми в том, что сын не успел быть у них, отговариваясь тем, что он был по поручению и только на один два дня, а у вас бы он увлекся. [2850]Старый граф сконфуженно улыбался, глядя на Анну Михайловну в то время, как она говорила. Графиня одобрила поступок Бориса, но Наташа, молча сидевшая в гостиной, выскочила за Анной Михайловной и, вся красная и с злобным лицом, сказала ей:

— Скажите Борису, что между нами всё кончено, кончено, кончено, — проговорила и, не отвечая на увещания Анны Михайловны: заплакав убежала. Анна Михайловна успокоительно вздохнула, когда Наташа ушла. «Non, ce n’est pas une partie pour Boris», [2851]подумала она. «Non, il est trop jeune, il a tout devant lui, [2852]a не пройдет трех лет si ça va de ce train, [2853]что они будут беднее нас».

Несвицкой [2854]изредка обедывал у Ростовых, никогда не пропускал театра, где были Ростовы, и бывал на балах adolescentes [2855]у Ёголя, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание [2856]Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только Соня без краски не могла выдержать этого взгляда, но и Nicolas и Наташа краснели, заметив этот взгляд.

Видно было, что этот большой, румяный, толстый мущина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, энергической девочкой, и что он, считая глупостью и невозможностью свою любовь к ней, не знал, что с собой делать.

— Ах, Соня, — говорила ей Наташа, — он облизывается, когда на тебя смотрит, и такими глазами; зачем ты ему позволяешь?

— Ах, я бы рада! — говорила Соня с испугом — не виновата ли она.

На святой приехал Денисов и остановился у Ростовых. Nicolas четыре дни почти не видал Денисова, так он был непрерывно занят всё это время.

— Нельзя же мне не ехать на качели Поднов[инского], к цыганам, мы обещались, целая компания, Долохов и др., а обедать я обещал [2857]Архаровым.

— Ну, так вечер по крайней мере.

— Завтра да, а нынче театр, я играю.

Nicolas приезжал домой только переодеваться. [2858]Между своими редкими посещениями дома Nicolas заметил, что Денисов не на шутку ухаживал за Наташей, и Наташа особенно оживлена с ним, но он в этом калейдоскопе переменяющихся впечатлений заметил и тотчас же забыл это. «Они там все влюблены», подумал он, улыбаясь сам себе. Он заметил тоже, что Несвицкой глядел особенными глазами на Соню, но это также мало заняло его. В душе его было решено давно, что Соня любит его и никого, кроме его, любить не будет. «Когда вздумаю, тогда и возьму ее. Ну, а даже ежели бы она и разлюбила меня! Вот невелика беда! Их столько, столько таких же, да и еще в тысячу раз лучше, которых я не видал еще». Так он даже не думал, но чувствовал.

В середу на святой его однако уговорили остаться обедать. Это был официально прощальный обед, так как гусары уезжали на фоминой в полк, а Ростовы в деревню. Обедали человек двадцать, в том числе Несвицкой и Денисов. [2859]

Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давала себя чувствовать с такой силой, как в эти дни святой недели. Весна была на дворе и Ростовы уезжали. «Лови минуты счастия», говорила эта атмосфера. «Всё впереди».

Nicolas, как и всегда замучив две пары и то не успев побывать во всех местах, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно смущены и взволнованы были Соня, Несвицкой, старая графиня и немного Наташа. Nicolas почувствовал, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Несвицким, и с свойственной ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен во время обеда в обращении с ними обоими. В этот же вечер святой должен был быть прощальный бал у Иоголя для всех его учеников и учениц.

— Nicolas, пожалуйста поезжай, — сказала ему Наташа. — Он тебя особенно просил, и Василий Иваныч (это был Денисов) едет.

— Куда я не поеду по приказанию графини? — сказал Денисов.

— Хорошо, коли успею: я обещал Долохову, у него прощальная пирушка, — сказал Nicolas. — А вы? — обратился он к Несвицкому и только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.

— Да, может быть, — смущенно отвечал Несвицкой, взглянув на Соню и покраснев до слез. «Что нибудь есть», подумал Nicolas. И еще более утвердившись в этом предположении тем, что Несвицкой тотчас же после обеда уехал, он вызвал Наташу и спросил, что такое.