Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

В это короткое пребывание Ростовых в Москве, до отъезда в деревню, Nicolas не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила и, очевидно, страстно и верно любила его. Жюли Ахрасимова льстила его самолюбию, кокетничая с ним. Было еще несколько барышень, и даже одна дама, которые нравились ему; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться, дорожит свободой, которая ему нужна на другое. И о Соне, и о Ахрасимовой, и о других он думал: «Э! еще много, много таких будет и есть, там где то, мне еще неизвестных. Еще успею». Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли, когда его насильно затаскивали туда. Бега, Аглицкий клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда — это было другое дело, это было прилично молодцу гусару.

[ Далее со слов : В начале марта старый граф Илья Андреич Ростов... кончая: ...вода разливается там больше, где глубже. — близко к печатному тексту . T. II, ч. 1, гл. II—III.]

Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Он твердо был уверен, что он был более герой, чем князь Багратион, и Багратион, узнав его, сказал несколько неловких слов, как и все, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич [2694]радостно и гордо оглядывался в то время, как Багратион говорил с его сыном.

Nicolas Ростов [2695]с Денисовым и Долоховым сели вместе почти на середине стола.

[ Далее со слов: Напротив них сидел Pierre с своей свитой и князь Несвитский, кончая: При этом тосте граф вынул платок и зарыдал слезами. — близко к печатному тексту . Т. 1, ч. 2, гл. II—III.]

Pierre сидел против Долохова и Nicolas Ростова. [2696]Он много и жадно ел, как и всегда. Но когда не ел, то сидел, щурясь и морщась, глядя на первое попавшееся ему лицо, и, с видом совершенной рассеянности, ковырял себе в носу. [2697]Лицо его было уныло и мрачно. [2698]Он, казалось, ничего не видел и не слышал [2699]и думал о чем то одном и не разрешенном. [2700]Этот неразрешенный, мучивший его вопрос были намеки княжны в Москве на близость Mortemart к его жене и в это же утро полученное им письмо анонимное, почерк которого был похож на почерк Долохова, и в котором было сказано то же. Долохов сидел теперь перед ним и в прекрасных, наглых глазах, изредка насмешливо на него устремленных, он читал очевидное подтверждение своей догадки. Представляя себе всё прошедшее своей жены, он видел ясное доказательство, что в письме была сказана правда; повторяя в своем воображении свои отношения с Долоховым, особенно с того времени, как Долохов вернулся из армии, он чувствовал, что его догадка о том, что автор письма был Долохов, была правда. После кампании, Долохов, пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Pierr’oм, прямо приехал к нему и хотел у него остановиться. Hélène потребовала от Pierr’a, чтобы он отказал человеку такого дурного общества. Pierre отказался и тогда сама Hélène написала Долохову холодное и резкое письмо, в котором она просила его оставить их дом. За это мстил Долохов. Так думал Pierre. Кроме того, он знал Долохова. Он знал, что у этого человека, среди самых мирных условий жизни, бывали потребности жестокости и отчаянности. Он знал то выражение, которое принимало лицо. Долохова, когда на него находили такие минуты, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал, без всякой причины, на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение было теперь на лице Долохова. Pierre задумчиво смотрел на него и видел, что ему надо предпринять что то. Он не знал, что именно ему надо было предпринять, и об этом он думал за обедом, сидя против веселой компании Долохова, Денисова и Ростова.

Эти господа были очень веселы, в особенности два последние.

[ Далее со слов: Nicolas весело переговаривался с своими двумя приятелями... кончая: Pierre нагнулся всем тучным телом через стол. — близко к печатному тексту . Т. II, ч. 1, гл. III.]

— Это неучтиво!

— Вы меня учить хотите? — сказал Долохов, придерживая бумагу.

— Дайте мне! — крикнул Безухов.

Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, несколько человек вскочило и бросилось к графу Безухову.

— Полноте, полноте, граф, [2701]что вы? — с разных сторон [2702]шептали испуганные голоса [2703]Pierr’y. Долохов [2704]посмотрел на Pierr’a совсем другими, светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: [2705]«А вот это я люблю».