Николай Лейкин - В неладах

Вотъ Потроховы въ вагонѣ. Потроховъ сидѣлъ рядомъ съ женой совсѣмъ растерянный. Обѣщаніе жены, что она прямо съ вокзала поѣдетъ къ Голубковой, не давало ему покоя. Жена дулась и сидѣла, отъ него отвернувшись. Наконецъ, онъ произнесъ:

— Куда-же я дѣну ложу и свѣжую икру, которыя я купилъ для тебя?

— Ложу продашь, а икру самъ съѣшь, — былъ отвѣтъ.

Пауза. Потроховъ соображалъ, и наконецъ заискивающе и покорно сдѣлалъ предложеніе:

— Ангелъ мой, но не лучше-ли тебѣ сейчасъ ѣхать со мной домой и испытать два-три дня, какъ я перестрою для тебя жизнь? Вѣдь Голубкова не уйдетъ. Ты всегда къ ней успѣешь переселиться. Да наконецъ, неизвѣстно, приметъ-ли тебя на житье мужъ ея.

Аграфена Степановна начала сдаваться.

— Сегодня я поѣду къ Голубковой не совсѣмъ, а только чтобы узнать, примутъ ли меня, — сказала она.

— Но тогда зачѣмъ тебѣ саквояжъ, зачѣмъ подушка, зачѣмъ цитра? Если ты явишься къ Голубковымъ съ этими вещами, это будетъ имѣть некрасивый видъ… Навязчивость, нахальство, — вотъ что это будетъ.

— Вещи мои ты можешь свезти домой.

— Ну, вотъ и отлично, ну, вотъ и спасибо. Но отчего тебѣ непремѣнно надо сегодня ѣхать къ Голубковымъ? Вѣдь это ты можешь отложить и на завтра.

— Я къ нимъ поѣду обѣдать. Они обѣдаютъ въ шесть. Я сегодня ничего не ѣла, понимаешь ты, я ѣсть хочу.

— Но вѣдь можно и дома поѣсть.

— Дома ничего не заказано кромѣ щей и каши, а я ихъ терпѣть не могу. Да и навѣрно прислуга все это съѣла.

— Не можетъ быть. Щи навѣрное остались. Да вотъ что: по дорогѣ домой можно заѣхать въ колбасную и купить ветчины, фаршированную пулярдку. У насъ есть свѣжая икра.

— Далась ему эта икра!

— Грушенька, ну хочешь, я тебѣ куплю фаршированную пулярдку?

— Да это развѣ обѣдъ? Я привыкла съ супомъ…

— Супъ къ ужину закажемъ… Твой любимый супъ съ клецками. Ужинать можно попозднѣе. Супъ, осетрина.

— Нѣтъ, нѣтъ. Я къ Голубковымъ, — упрямилась жена. — А то прямо со станціи въ ресторанъ… Надо привыкать къ ресторанамъ… Буду жить въ меблированныхъ комнатахъ, такъ безъ ресторана не обойтиться… Въ ресторанѣ я пообѣдаю всласть, а потомъ къ Голубковымъ уговориться.

— Тогда поѣдемъ въ ресторанъ вмѣстѣ,- предложилъ Потроховъ. — И я пообѣдаю съ тобой. А то давеча дома одному мнѣ ничего въ горло не шло, и я почти не обѣдалъ… Я ѣсть тоже хочу.

Жена вздохнула.

— Вотъ навязчивость-то! То ты отъ меня бѣгомъ. скитался весь день одинъ, а теперь даже на часъ оставить не хочешь. Вездѣ по пятамъ, — проговорила она.

— Ахъ, другъ мой, да вѣдь торговыя дѣла, вздохнулъ Потроховъ. — Но теперь я все это переустрою. Начнется новая жизнь… Василія Матвѣева я сдѣлаю въ лавкѣ старшимъ, поручу ему кассу. Ты даже удивишься, какая у насъ новая жизнь начнется. Пойдемъ, Грушеночекъ, въ ресторанъ обѣдать.

Потроховъ даже погладилъ жену ладонью по спинѣ.

Жена улыбнулась. Потроховъ расцвѣлъ.

— Хорошо. Я поѣду съ тобой обѣдать въ ресторанъ, но только въ загородный, а иначе ни-ни, сказала она. — Вези меня въ „Аркадію“…

— Съ восторгомъ! — воскликнулъ онъ.

— Постой, постой, — остановила его жена. — Бери тройку… Иначе я не поѣду.

Потроховъ понизилъ тонъ. Въ головѣ мелькнулъ вексель. Но Потроховъ все-таки махнулъ рукой и произнесъ:

— Изволь. Согласенъ.

На вокзалѣ въ Петербургѣ Потроховъ опять хотѣлъ послать въ лавку съ посыльнымъ записку, чтобы уплатили двѣсти рублей по векселю.

Видя оранжевую шапку посыльнаго у выхода изъ вокзала, онъ сказалъ женѣ:

— Душечка, погоди минутку… Не торопись… Сейчасъ я долженъ написать въ лавку записочку о векселѣ и послать съ посыльнымъ, а то непріятность коммерческая можетъ случиться.

Но жена перебила его:

— Опять вексель! Опять лавка! — нетерпѣливо воскликнула она. — Ну, тогда я уѣду къ Голубковымъ.

— Другъ мой, вѣдь это такое дѣло, что торговый скандалъ можетъ выйти.

— А уѣду къ Голубковымъ, такъ хуже скандалъ выйдетъ. Тогда меня уже никакими ложами домой не заманите.

Потрохову, хоть и скрѣпя сердце, пришлось замолчать о векселѣ.

Садясь съ нимъ на извозчика, чтобъ ѣхать нанимать тройку, Аграфена Степановна бормотала:

— Вѣдь эдакая у тебя вексельная душа! А на своей лавкѣ такъ ты просто помѣшался!

Пріѣхавъ на Фонтанку къ Семеновскому мосту, гдѣ была троечная биржа, Потроховъ долго торговался, нанимая тройку. Приказчикъ извозчичій, видя, что баринъ пріѣхалъ съ барыней, да къ тому-же и нетерпѣливой, еле отдалъ ему тройку на три часа за пятнадцать рублей, тѣмъ болѣе, что Аграфена Степановна выбрала самую лучшую тройку. Пришлось дать и на старосту.