Х Собачий - Сломанная Головоломка

Мефодий пожал плечами. - Похоже. Я, во всяком случае, не помню, подумав, сказал он.

- Все буквы придумали сами люди, - сказал Константин. - Вот армяне про свои точно знают кто: Месроп Маштоц. А я чем хуже ихнего Месропа?.. он засмеялся. - Тоже мне: Месроп!

- Скорее всего, никому особо интересно-то и не будет... Так что можно не переживать. Наверное, никто даже и не спросит...

- Вот обидно-то будет, а?! - засмеялся Константин. Мефодий тоже улыбался в темноте.

- А какую букву ты первой придумал? - вдруг спросил он.

- Да разве я помню? То ли "а", то ли "к".

- А почему... Хоть мне-то скажи: почему ты их именно такими нарисовал?! Почему не по-другому?!

Константин молча смеялся.

Когда Мефодий уснул, он вылез из палатки и еще долго, отмахиваясь веткой от назойливых паннонских комаров, бродил по притихшему лагерю, присаживался у чужих костров, рассматривал, стоя на невысоком холме у реки, звезды на светлом весеннем небе. Звезды были те же, что и везде.

Уснув наконец, он опять увидел старый знакомый сон.

Вроде бы ничего и не изменилось, телеги катились и катились, колеса скрипели, погонщики пели, перекликались на своем жутком языке, так же сухо и громко щелкали бичи. Но Константин понял вдруг, что это - на самом деле уже другой сон!.. Вернее, другие, новые телеги. А те, из предыдущего сна, давно укатились куда-то. И прикатятся новые. И этот бесконечный караван без остановок будет тянуться и тянуться в сумерках по укатанной в камень дороге. Мимо маленького, затаившегося в кустах человека.

Он опять вслушался в говор погонщиков, в слова их песен и опять ему почему-то стало страшно.

В следующий раз телеги приснились ему уже в Моравии, в Велеграде, после первых уроков письма.

На первый урок привели пятерых мальчиков: Лаврентия, Климента, Горазда, Ангелария и Наума.

- Как тебя зовут? - спросил Константин у самого маленького, рыженького.

- Наумом, - ответил тот.

- Вот твое имя... - Константин нарисовал на вощеной дощечке

Наум засмеялся: - Нет, - сказал он. - Меня Наумом зовут!

- Повторяю, - грозно сказал Константин. - Теперь твое имя будет таким!.. - он опять вывел на доске те же знаки и торжественно произнес: Н-А-У-М !.. - мальчик не выдержал его холодного, торжественного взгляда и опустил глаза.

- Твое имя?.. - спросил Константин у следующего.

Сидящий в углу Мефодий, закрыв лицо руками, тихо смеялся.

Через полгода каждый из этих мальчиков уже свободно читал с листа "Отче наш...". Вместо "Pater noster...", как приходилось до этого.

А еще через долгих четыре года, когда научились писать и уже сами пробовали учить этому других ученики тех первых пяти мальчиков, Мефодий сказал вдруг жалобно Константину (дело было во дворе новой церкви, которую Мефодий только что освятил):

- Слушай! Не могу я так больше! Руки опускаются. Давай, что ли, в Рим поедем?.. Отвезем твой мешок с костями. Потому, что уже измотали меня эти склоки. Я, кажется, начинаю Фотия понимать...

Все было очень просто: "Отче наш..." вместо "Pater noster..." стало в последнее время многих вокруг раздражать. Жалобы, как недавно выяснилось, шли теперь в Рим почти каждый месяц...

- Опять?!.. - возмутился Константин. Случившегося только что на крыльце церкви мерзкого скандала, устроенного каким-то случайно попавшим на сегодняшнюю службу проезжим итальянцем, он не видел, отходил по малой нужде. - Кто? Вот этот старый хрен?.. - Константин показал кулак удалявшемуся старичку.

Мефодий грустно кивнул: - Пообещал - правильно! - написать в Рим... Лично папе. Опять. Ябеда. Слюнтяй!

- Знаешь, а ведь поедем! - Константин встал. - Я им там устрою... Пойдем, и мы наконец напишем! Прямо сейчас.

Шагая по комнате он еще продолжал возмущаться: - Сами же облопухались, а теперь шумят... Вон, Ульфила германцам буквы сделал? Сделал. И никто с тех пор не возмущается. А сейчас - опоздали. Так нечего и кричать.

- Но и буквы у них - считай латинские, и службы остались на латыни. А тут - они же ничегошеньки не понимают. Ты им сразу: вместо "Dominus vobiscum" - какое-то "Господи помилуй"! Скандал!..

- Так ведь так лучше!

- Не, ну с этим никто не спорит...

- Вот и пиши! "Проезжая через Херсонес..." Нет, стой. Начнем торжественнее. "Его преосвятейшеству папе Николаю I. Девять лет назад, выполняя поручение патриарха Фотия, я возглавил миссию, направленную константинопольским престолом в Хазарский каганат. По пути к хазарам мне довелось побывать в городе Херсонесе, где с Божьей помощью, обнаружены были мною мощи ученика святого Петра, четвертого архиепископа римского святого Климента, сосланного, как известно, в Таврию в сотом году от рождества Христова и мученически принявшего смерть в водах Черного моря. Теперь, спустя восемь веков, волею Господней, мощи святого великомученика Климента, автора знаменитых "Посланий к девственницам", вновь обретены!.." Константин вдруг остановился, рассеянно замолчал. - Вот только куда я их сунул? Кажется, в том сундуке, где книги...