Владимир Сорокин - Русская бабушка

Неожиданно после этих слов огонь в лампе гаснет. Сцена погружается в полную темноту. Проходит некоторое время и огонек загорается снова, но при этом он ярко красного цвета, еще краснее, чем во втором акте. Сцена постепенно освещается красным. В бабушкиной комнате полностью отсутствует мебель. Зато все пространство комнаты занято плотно стоящими белыми эсесовцами и белыми священниками. Только возле висящей в воздухе лампы осталось небольшое место для бабушки. Она сидит как бы на невидимом стуле, оперевшись на невидимый стол. Распрямившись, она встает возле лампы, скрестив руки на груди.

БАБУШКА (дрожа всем телом, пронзительно причитает)

Просирая просирохуся!

Ооох, просирохуся!

Насирая насирохуся!

Ооох, насирохуся!

Засирая засирохуся!

Ооох, засирохуся!

Высирая высирохуся!

Ооох, высирохуся!

Обсирая обсирохуся!

Ооох, обсирохуся!

Подсирая подсирохуся!

Ооох, подсирохуся!

Усирая усирохуся!

Ооох, усирохуся!

Изсерая изсерохуся!

Ооох, изсерохуся!

Надсирая надсирохуся!

Ооох, надсирохуся!

Возсирая возсирохуся!

Ооох, возсирохуся!

(дрожь охватывает ее все сильнее, она истерично кричит на манер деревенского поминального плача)

Просралася дрисно!

Ооох! Мамушка моя!

Просралася дрисно!

Ооох! Любушка моя!

Просралася дрисно!

Ооох! Детонька моя!

Просралася дрисно!

Ооох! Родная моя!

Просралася дрисно!

Ооох! Сладкая моя!

Просралася дрисно!

Ооох! Кровная моя!

(бьется в истерике, кричит изо всех сил, постепенно сползая на пол)

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Гадина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Блядина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Осадина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Ватина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Батина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Матина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Катина моя!

Дрисно! Дрисно! Дрисно!

Ооох! Татина моя!

Распластавшись на полу, испускает страшный долгий крик и затихает. Лампа начинает медленно тухнуть и вскоре гаснет. На несколько минут все погружается в полнейшую темноту. Затем вдруг сцена озаряется неимоверно ярким белым светом. Одновременно на предельной громкости звучит финал "Поэмы Экстаза" Скрябина. На раздвинувшейся в высоту и в ширину сцене полукругом в двенадцать ярусов стоят все те же белые эсесовцы и белые священники. Но теперь они строго распределены по своим ярусам и чередуются - ярус священников, ярус эсесовцев, и так далее - вверх; причем чем выше ярус, тем выше звание и чин стоящих. Если нижние два яруса занимают солдаты и простые священники, то верхние два - рейхсфюреры и патриархи. Глаза у всех стоящих открыты. Над всем этим висит огромный русский двуглавый орел белого цвета, сжимающий в лапах белую нацистскую свастику в белом венке-окружности.Через 69 секунд свет гаснет, музыка прерывается. Все снова погружается в темноту.

КОНЕЦ