Надежда Тэффи - Том 4. Книга Июнь. О нежности

– Ну, это трудно, – сказала Женя Мурыгина. – Он еще подумает, что ты его передразниваешь.

– Какая ты смешная! Ведь масонский знак должен быть какой-нибудь особенный, чтобы его посвященный человек мог заметить.

– Говорят, они как-то особенно жмут руку, – сказала Лена.

– Мне бы только познакомиться, – томилась Ира, – я бы уж все разузнала. А что, он интересный на вид?

– Папа говорил, что пожилой, бородатый.

– Бородатый? – разочарованно протянула Ира и тут же прибавила решительно: – Все равно, пусть. Лишь бы масон.

– Слушай, – надумала Варя, – оставайся обедать. Вот и познакомишься.

– А как же дома, будут беспокоиться.

– Мы позвоним по телефону. Понимаешь? Экзамен, мол, на носу, некогда дома сидеть.

– Ангел! Бог! – взревела от восторга пухлая Ира.

– Все оставайтесь, – разошлась хозяйка.

Визг, писк, восторг, негритянские танцы.

К самому обеду приехала «старуха». Старуха была молодая, очень красивая и элегантная дама, до того занятая своими сложными делами, что, кажется, даже не вполне понимала, что ей толкует дочь о своих подругах.

– Да, да! – ответила она. – Пусти меня скорей переодеваться.

Звонок. Приехал масон.

Девчонки сбились в кучу, как стадо овец в буран.

– Хи-хи! – слышалось сдавленное, испуганное и нервное.

Шепот:

– Наблюдай за знаком.

– Иру посадить рядом.

– Хи-хи! Ну, идемте.

Масон оказался плотный, красный, пожилой, но без бороды.

– Значит, побрился! – шепнула Лена. – Это он, только побрился.

– Иру вперед.

Масон между тем очень галантно целовал ручку хозяйке и рассыпался в комплиментах.

Повернувшись к столу, он вдруг увидел четыре пылающих лица и восемь испуганно-счастливых глаз, вперившихся в него, увидел и всплеснул руками:

– Какой цветник юности! – воскликнул он. – Какая прелесть! Это все ваши? – спросил он хозяйку.

– Что за вздор, – обиделась та под веселый визг девчонок.

Пухлая Ира, подталкиваемая подругами, села рядом с гостем.

– Это моя подруга. Она хочет непременно сидеть рядом с вами, – рекомендовала ее Варя и прибавила: – Она очень серьезная и мистическая.

После этих слов Лена не удержалась и совсем некстати взвизгнула.

– Прелесть, прелесть! – повторял масон, разглядывая Иру самым бесцеремонным образом.

Подруги напряженно наблюдали, ожидая знаков. Но масон отвернулся и стал усиленно ухаживать за хозяйкой, только изредка бросая вполголоса несколько слов своей пухлой соседке. Но с той делалось прямо что-то неладное. Она тоже отвечала ему вполголоса и была, казалось, ужасно чем-то смущена: краснела пятнами, виновато улыбалась дрожащими губами, изредка нервно смеялась, проливала вино на скатерть, тыкала вилкой мимо тарелки и один раз даже как-то испуганно пискнула.

– Ну что? – спросила шепотом Лена.

Ира лукаво скосила глаз и кивнула утвердительно головой. Масон был расшифрован и пойман.

Девчонки зашептались, смотря на героиню горящими глазами.

– Ира! – вдруг особенно громко крикнула через стол Варя. – Ты какой номер перчаток носишь?

– Шесть с половиной, – подчеркнуто отвечала Ира. – И я люблю длинные, без пуговиц, цвета крем. Шесть с половиной.

– Она носит шесть с половиной! Шесть с половиной! – затараторили девчонки. – Нетрудно запомнить, хи-хи.

«Старуха» пожимала плечами. Масон глядел с недоумением.

Едва обед кончился, подруги схватки Иру под ручки и потащили в спальню.

– Ну что? Ну что? Да говори же скорее! Узнала знак?

Ира сидела на постели, растерянная, и пухлые ее щеки дрожали от волнения.

– Я… Я заметила много знаков. Но я не знаю, какой настоящий. Но что он принял меня за масонку, в этом я уверена, потому что он обещал со мной обо всем говорить.

– Расскажи скорей! – визжали подруги и давили пухлую Иру, стараясь прижаться к ней поближе. – Говори все по порядку.

– Ну, вот. Мы сели за стол. А он тихонько сказал «душечка». А потом еще сказал, – но это глупо…

– Нет, ты должна все, все говорить. Говори все.

– Сказал «пышечка». Глупо, точно я толстая.

– Ну, а потом?

– А потом тихонько под столом погладил мне руку.

– Вот-вот! – обрадовалась Варя. – Вот это, верно, и есть.

– Я тогда тоже погладила ему руку, чтобы показать, что я поняла. Тогда он немножко подождал и погладил мне коленку. Я нечаянно пискнула, а он испугался. Может быть, я должна была его тоже погладить, но мне стало страшно. Тогда я его тихонько спросила: «Теперь у вас от меня уже не может быть тайны?». Он сразу понял, кто я, и сказал: «Завтра в восемь у метро Клебер».