Дмитрий Болотов: Прелести Кнута

Дмитрий Болотов

Прелести Кнута

Тихие кумранцы

Птицы

Редкий голос

Другая музыка

Один американец

Сильная женщина

На следующий день

Круг

Картинка №9

Настоящий безумец

Сволочь-Чуднова

Кумран, Кумран

Прелести Кнута

Веселые друзья

Хвост в сапогах

Два дерева

Книга Гаршина

Бегунок

Сапожки

Варежки

Чики-чики

Дитя зари

Тихие кумранцы.

Солонич ничего не делает. Не пьет, не курит, не пишет. Одиноко живет на острове среди финнов. Когда-то Солонич учил Бо жить среди кумранцев. Кумранцы спокойные, учил Солонич, никто тебя не тронет. Когда-то Солонич учил Бо жизни. Они ходили по окраинам Бывшего города. Здесь росли деревья и было довольно безлюдно. Вообще Кумрания была относительно малонаселенной страной. Тихие кумранцы слабо плодились. В тихой Кумрании было шумно от русских. На деревьях росли яблоки. Бо с Солоничем срывали некоторые из них и ели.

Птицы.

Раньше Соловей любил лежать на полу в черных тренировочных, подчеркивающих стройность его ног. При этом он курил, запрокидывая голову, чтобы сигарета торчала изо рта строго вертикально, демонстрируя свой курносый профиль. Одна нога сгибалась в колене, и Соловей глубоко затягивался, как будто лучник натягивал тетиву.

Ворон сидел рядом на стуле и учил Соловья петь. Если ты и дальше будешь петь так же, как раньше, - картавил Ворон, - ты навсегда останешься дилетантом. При разговоре он почти не пользовался мимикой и жестами, и только направлял на собеседника прожигающий взгляд.

Соловей, в отличие от Ворона, бурно жестикулировал и гримасничал. Затянувшись дымом, он не сразу мог говорить, но в опережение речи начинал двигать руками. Для передачи своих эмоций ему требовались сразу обе руки, и он садился, потому что пока он лежал, одна рука, согнутая в локте, служила ему опорой.

Редкий голос.

Вчк всегда вел себя очень заносчиво. Иное дело Ворон, играющий демократа. С ним было просто, легко и свободно, единственное, чего не переносил Ворон, это притеснения по отношению к себе. Он чувствовал тогда не страх, не обиду, как Бербер или Бо, а брезгливость к такому человеку. Ворон просто переставал его уважать. В остальном же не было человека доступнее и терпимее Ворона. Более того, если человек, который его притеснял, шел потом на попятный, Ворон быстро забывал ему обиду. Не прощал его, а именно забывал. И он мог потом рассказать о дурном поступке по отношению к себе, но без всякой обиды, не то что злобы. Но если этот человек притеснял Ворона и дальше, как будто Ворон этого заслуживает, тогда Ворон не прощал этому человеку, и все упоминания о нем были ему неприятны.

В сущности, Ворон не был добрым, не был он и злым, он был довольно холодным, но сумел создать себе из этого холода такое особенное поле, в котором приятно было находиться, как в хорошо проветренном помещении. И особую роль в этом поле играл его голос, редкий голос, с особенным невыговариванием некоторых звуков, низкими выделенными нотками и заразительным циническим хохотком, которым он, как хоботком, втягивал в себя собеседника.

Другая музыка.

В первые годы, когда Бо вернулся в Бзыньск, Ворон часто приезжал к нему и останавливался у него. Многие тогда приезжали к Бо, а Соловей писал у него диплом. Тогда они ходили в киноклуб на площади Труда на фильм Дрейера "Жанна Д'Арк".

Однажды Бо вернулся поздно, уставший и раздраженный, и громко включил Башлачева. А давай какую-нибудь другую музыку послушаем, - мирно предложил Ворон, но было в его голосе что-то такое, что заставило Бо наотрез ему отказать.

Один американец.

Еще у Бо останавливался один американец, направленный из Бывшего города Вороном. Он увлекался джазом, и сам умел играть на саксофоне. Бо подарил ему три пластинки Чекасина, которые у него были. Он приехал изучать жизнь северных народностей, и вскоре уехал на Север, и больше Бо его не видел, и даже забыл, как его зовут. Американец был по национальности кумранцем, и у него было необычное имя. Бо балдел от кумранских имен, но всегда их путал и не запоминал. Про американца Бо только слышал, что когда он вернулся с Севера, то начал курить, и его познакомили с Евксинским. И когда Евксинский напился, и по своему обыкновению стал поносить Америку, американец только сказал: А что вы сделали с хантами?

Сильная женщина.

В Бывшем городе Евксинский с Обалдинским жили на Тийги в математической общаге. Обалдинский таскался на Пяльсони, и Бо его хорошо знал. Обалдинский был человеком кислым, но всегда улыбался. И улыбка его была скорее сладкой, скорее приторной, но лицо его при этом не расплывалось, а сплющивалось и сморщивалось, как будто он проглотил пилюлю. Больше всего на свете Обалдинский любил жаловаться. И жаловался он обычно одному человеку - Мокше. И когда они встречались, и потом он приезжал к Мокше в Крым - он всегда жаловался.