Александр Амфитеатров: Расплата

Словомъ, кончилось дѣло тѣмъ, что, вмѣсто краткосрочного займа въ 500 рублей подъ залогъ моей недвижимой собственности, совершилъ я условную запродажу этой пьявкѣ двуногой всего моего имущества за 1,500 руб., съ тѣмъ, что 500 руб. покупщикъ даетъ мнѣ на руки сейчасъ же, слѣдующіе 500 — когда мнѣ потребуется, а остальные 500 уплачиваетъ черезъ годъ. Разорилъ я себя въ единую минуту, но тогда счастливъ тѣмъ былъ, больше того, даже благодаренъ быль ростовщику проклятому: вѣдь, худо ли, хорошо ли, — а двѣ души спасъ, меня и брата.

Лечу обратно счастливый, какъ вольная птица на крыльяхъ.

Урядникъ встрѣчаетъ:

— Эге?

— Получай.

Пересчиталъ деньги.

— Молодчина. Ну, чортъ съ тобою: ступай на всѣ четыре стороны. Мы свое казацкое слово держимъ.

— Позволь: а братъ?

— Какой брать?

— Мой брать, вмѣстѣ взяли.

— А, твой братъ. Такъ бы и говорилъ. Брата твоего мы разстрѣляемъ.

— Какъ, почему, за что?

— Такъ: ты откупился, — ступай себѣ, уходи. А брата разстрѣляемъ.

— Но мы же вмѣстѣ откупались. Вы приказали. Сколько велѣно, я принесъ. За обоихъ вмѣстѣ.

Онъ, дьяволъ, только усмѣхается.

— Окрестись, парень. Это двоихъ-то васъ отпустить за пятьсотъ рублей? Товариществу расчета нѣтъ. Своя шкура дороже.

— Но ты же самъ назначилъ?

— Мало ли, что я назначилъ. Тогда назначилъ, а потомъ передумалъ. Ошибся, стало быть, въ своей выгодѣ. Товарищество не дозволяетъ, не расчетъ. Съ насъ тоже за вашего брата, бѣглыхъ, начальство-то — и-и-и! — какъ взыскиваетъ. Нечего больше разговаривать: ты свободенъ, а брата — подъ разстрѣлъ.

Понялъ я: новый торгъ начинается. Устроили базаръ жизни, крови и слезъ человѣческихъ!

— Сколько возьмешь, чтобы отпустить брата?

— А что съ тебя, то и съ него. Дешевенько, ну, да ужъ по знакомству.

— Пятьсотъ?

— Говорю: что съ тебя, то и съ него. Гдѣ наше не пропадало?

— По рукамъ. Завтра получишь.

Урядникъ руку протягиваетъ, но смотритъ на меня сомнительно:

— Осилишь ли?

— Разорвусь, а достану. Завтра получишь. По рукамъ. Засмѣялся.

— Ну, твое дѣло. По рукамъ.

А я опять въ поѣздъ, опять въ Ф., опять къ своему пріятелю, ростовщику, нотаріусу. Онъ было отъ меня и руками и ногами: развѣ, молъ, такъ поступаютъ порядочные люди? Вчера — 500, сегодня — 500. И всю эту исторію вы мнѣ соврали, и никакого брата вамъ выкупать не надо, а просто вы въ карты играете, должно быть, несчастливо, или дѣвчонку завели, — вотъ и тянете съ меня мои кровныя денежки не въ срокъ. Но я взялъ въ руки, съ письменнаго стола его, прессъ-папье, — собака чугунная, какъ сейчасъ помню, остромордая такая, — и поклялся ему, что сію же минуту проломлю ему голову, если онъ не отдастъ моихъ денегъ.

Отдалъ.

Ни живой, ни мертвый, самъ не свой, мчусь на родину. Когда вышелъ изъ вагона, на своемъ вокзалѣ, до срока назначеннаго оставалось еще восемь часовъ.

На вокзалѣ ходить факторъ знакомый. Мигнулъ мнѣ. Укрылись мы въ сторону, за бочки какія то.

— Я васъ нарочно поджидалъ, потому что видѣлъ утромъ, какъ вы въ Ф. уѣхали. Думалъ: не вернетесь ли съ курьеромъ? Не ходите въ городъ. Васъ ищутъ.

— Что случилось?

— То, что… э! мужчина же вы! скрѣпитесь сердцемъ: брата вашего сегодня утромъ разстрѣляли. Скрѣпитесь сердцемъ: мужчина же вы! Въ такое время живемъ. Надо позабыть, какъ въ обмороки-то падаютъ. Брата разстрѣляли, а васъ ищутъ. Скрѣпитесь сердцемъ: мужчина же вы!

Водою меня поить. Я ничего не понимаю, только шепчу:

— Боже мой, да вѣдь привезъ же я, привезъ, выкупъ привезъ, извергамъ по условію, вотъ они, пятьсотъ рублей.

— Видно, опоздали.

— Какъ — опоздалъ? Условились ждать до завтра, до утра. Изверги, предатели. Подлость какая.

— Надули васъ, стало быть, не дождались. Либо не повѣрили вамъ, что осилите такую сумму привезти… Теперь уже поздно разсуждать: все кончено, не поправите. Будьте мужчиною! скрѣпитесь сердцемъ!

Ну…

Мужчина я, голубчикъ, скрѣпился сердцемъ!

Съ вокзала пошелъ я не направо — въ городъ, а налѣво — въ поле. Иду, на темное небо смотрю, звѣзды въ темномъ небѣ мигаютъ. А я тропинки ногою нащупываю и въ головѣ одну мысль держу:

«Это вамъ даромъ не пройдетъ. Всѣ вы мнѣ за брата головами отвѣтите. Нѣтъ, даромъ не пройдетъ!» И шелъ я пустыремъ, покуда не вышелъ въ пригородъ, хорошее мѣстечко! не дай Богъ никому туда попасть! Адъ на землѣ. Туда нашъ брать, порядочный гражданинъ, и днемъ-то опасается заглядывать, а я ночью пришелъ, будто свой. И перваго же встрѣчнаго спросилъ:

— Гдѣ здѣсь найти кума Ридо?