Григорий Свирский: Андрейка

Гигант с револьвером на боку ждет терпеливо.

-- О чем подумать? -- наконец спрашивает он с улыбкой.

Андрейка от стыда, от невозможности сказать прямо: "Меня бросили", -выпаливает:

-- На Луну высадили. Без скафандра. И живи... -- Андрейка стал багровым. Обида округлила его серые глаза, на которых предательски повисли слезы.

-- Ты, парень, из России, -- говорит гигант уверенным тоном, -- Акцент у тебя русский. Сколько тебе лет?

-- А кто вы? -- настороженно спрашивает Андрейка.

-- Ар си эм пи... Королевская конная полиция...

Андрейка схватил свой чемодан, рванулся в сторону дверей.

-- Ну-ну! Куда ты, хлопец! -- воскликнул полицейский, положив руку на костлявое плечо Андрейки, и добавил с улыбкой, по-украински. -- Мабуть, ты не слыхал, что на Луне нельзя делать резких движений?

Гигант берет вещички Андрея, спускается с ним в лифте куда-то вниз; усадив Андрея, звонит в иммиграционное агентство и еще куда-то, чтоб прислали за новым иммигрантом. Но там, видно, ответили, что прислать некого...

Гигант резко, в досаде, вешает трубку и передает Андрейку двум молодым людям в широкополых ковбойских шляпах. Объясняет:

-- Они тоже из королевской конной полиции. Можешь не беспокоиться!

Вышли на улицу.

-- А где ваши кони? -- спросил любопытный Андрейка.

Двое не ответили. Даже не улыбнулись.

Отправились на сияющей черным лаком машине, такой же длинной, как стоявшая рядом, в которую вносили прилетевший откуда-то гроб.

-- Хоронить едем! -- сказал Андрейка зло.

Полицейские покосились в его сторону и промолчали.

Навстречу мчится желтая машина с прыгающими белыми и красными огнями и нарастающим воем. На ней надпись: "Полиция".

-- А мы почему едем без адских звуков? -- не унимается Андрейка -- Вы ведь тоже полиция.

-- Там что-то случилось, -- ответил сидевший рядом с ним. -- А у нас ничего не случилось...

"Ничего не случилось... Конечно!" -- думает Андрейка. -- Человек попал на Луну. Кого этим удивишь!.." Машина идет по многоэтажным развилкам дорог. В глазах Андрейки почти изумление. Небоскребы такие, что приходится задирать голову.

-- Так сколько тебе лет, парень? -- "Конник" помоложе, с усами, посмотрел на Андрейку сочувственно.

-- Я вполне самостоятельный человек... -- произнес Андрейка как мог уверенно. Я буду жить один... Сам! Совершенно!.. Точнее?.. Пятнадцать с половиной.

-- С половиной?! -- повторил усач, и переглянулся со вторым "конником", сидевшим за рулем. Тот включил приемник. Снова зазвучали чужие ритмы аэропорта, с барабанами и электрогитарами. Хрипатый голос тянул речитативом свою панихиду. К Андрейке вернулась тоска. Он даже всплакнул от этого острого, режущего как пилой речитатива, который отныне стал для него голосом потери, обиды, бесприютности...

-- Ты ел ланч? -- спросил усач.

Андрейка кивнул неопределенно: не то да, не то нет...

-- Вот самый известный ресторан в Торонто, -- продолжал усатый, когда машина свернула с дороги. -- Мой сын сюда ходит со своей герл-френд.

-- "McDonald's", -- прочитал Андрейка.

-- Поланчуем, парень, и дальше. О'кей?

В самом известном ресторане остро пахло жареной картошкой, кофе и дымком.

Андрейке принесли hamburger -- большую котлету с булкой.

-- Не торопись, Эндрю, всего-навсего пятнадцать тебе, а ты все время спешишь... Родителям сообщили, что ты пропал...

Андрейка вскочил на ноги, воскликнув непримиримо:

-- Я же сказал, что я самостоятельный человек. И буду жить сам!.. Почему? -- Андрейка вздохнул горестно и, ничего не поделаешь: -- Ну, расскажу, ладно...

Андрейка почти кончил свой hamburger. "Усач" поглядел на второго полицейского удивленно: мол, ну и дела...

Тот, что постарше, не высказал удивления, только усы разгладил свирепо; однако пояснил тоном самым спокойным:

-- Парень, по канадским законам дети до шестнадцати лет не имеют права уходить от родителей.

-- Как?! В свободной стране?!

-- ... И родители не имеют права бросать своих детей, если им нет шестнадцати, -- столь же безмятежно продолжал полицейский. -- Мы едем к твоим родителям и объясним им канадские законы. О'кей?

Андрейка чуть не подавился остатком хамбургера.

-- Не волнуйся, Эндрю. Если ты не хочешь жить с родителями, никто тебя не заставит жить с ними.

В глазах Андрейки явное недоверие.

-- ... Но если полгода потерпеть, тебе обеспечены кров и еда. А за полгода много воды утечет... Давай сразу к ним, и пусть они попробуют нарушить закон!

Андрейка вяло дожевал свою еду и спросил, есть ли в этом шикарном ресторане уборная.