Владислав Титов - Всем смертям назло

- Доктор, он будет жить?

- Часа два назад я бы, пожалуй, был в затруднении ответить, а сейчас уверяю: будет, обязан! Он спрашивал тебя там, на столе. Ты ему очень нужна, Таня. - Разве я сама не понимаю этого! Только бы, глупый, не гнал меня от себя. Взбрело ему в голову, что его жизнь кончена, а я могу начать все сначала. Но я не могу!.. Не могу без него!.. Всю радость делили пополам, а теперь что ж!.. Жалеет он меня. А я не хочу так...

Слезы, накипавшие там, около холодной двери операционной, приносили облегчение. Но боль держалась. Таня терзалась своей беспомощностью, видя страдания мужа. Во время операции, хотя и радовалась словам сестры, что все идет хорошо, сердцем чувствовала: не все ладно за этой дверью. Тяжело там Сереже, ой как тяжело! А самой, кажется, былз не легче от сознания того, что ничем не может помочь ему.

- Вам будет трудно. - Григорий Васильевич встал, зашагал по палате. Но надо держаться. Не плачьте при нем и не жалейте его. Жалость расслабляет человека, делает безвольным. В его присутствии делайте вид, что ничего страшного не произошло, Понимаю, нелегко, но это необходимо... В той

больнице ему через каждые четыре часа вводили морфий. Старались облегчить последние, как они думали, минуты его жизни. Ты знаешь, что такое морфинист?

Таня отрицательно покачала головой.

- Морфий - одно из сильнодействующих наркотических средств. Его дают больному тогда, когда у него нет сил терпеть физическую боль. При введении морфия в организм больного боль временно затихает. Но к наркотикам очень скоро привыкают. Если вовремя не прекратить впрыскивания, последствия бывают самые ужасные. Потерять руки - огромная беда. Стать морфинистом - беда не меньшая... А если то и другое... - Кузнецов развел руками. - Сергей уже на той грани, после которой продолжение инъекций сделает его морфинистом. По истечении трех дней я категорически запрещу вводить ему наркотики. Сергею будет трудно. Будут мольбы, капризы... Но это надо пережить. Тебе, ему... Ради его здоровья... и пока еще не поздно...

Григорий Васильевич, заложив за спину руки, широкими шагами ходил по палате. Шесть шагов от двери к окну, шесть обратно. Когда он подходил к двери, Таня испуганно смотрела на его руку, со страхом ждала: сейчас она потянется к дверной ручке, скрипнет дверь, и он уйдет. Вдруг Сереже станет плохо, а рядом никого нет... Тане хотелось вскочить и крикнуть: "Доктор, не уходите!" Но каждый раз Кузнецов неуклюже-медленно поворачивался и шел к окну.

Кузнецов не уходил. Снова и снова переживал он события последних часов. Он словно взглянул на жизнь с другой, доселе неизвестной ему стороны, и этот взгляд вызвал новые мысли о людях, о жизни, о человеческих чувствах, наконец, о самом себе, заставил задуматься о том, о чем раньше никогда не думал.

Были и раньше в его практике и трудные операции, и полные тревог послеоперационные дни. Но там он вел борьбу с недугом и ясно видел будущее своих пациентов. Там не было этой обреченности, перед которой все мастерство и опыт врача были бессильны. Он мог залечить раны, помочь обрести душевный покой, но руки... рук он уже не мог вернуть.

ИЗ ДНЕВНИКА ХИРУРГА Г. В. КУЗНЕЦОВА

13 мая. Весна пришла! А город-то как хорошеет! "А годы летят, наши годы, как птицы..." У нас сегодня посетительский день. Одна девушка поетавшга букет- цветов на тумбочку

Петрову. Тот спал. Проснувшись, спросил, кто приходил. Рассказывая, Таня нарочно подчеркнула, что вот, мол, совсем незнакомые люди желают нам счастья. Сергей рассердился. Весь остаток дня молчал. Отчего бы это? Мне показалось, что ему хочется заплакать и только усилием воли он сдерживает себя. К ночи поднимется температура. А гемоглобина опять мало. Эх-хо-хо, гемоглобин, гемоглобин... третий анализ крови, и хотя бы на процент больше...

14 мая. Сергей сказал жене: жалеть понемногу начинают калеку (это о том букете цветов). Трудно и, наверно, страшно ему было произнести это слово. Калека... Был здоровый парень, и вот тебе... Ночью не спал, просил морфий. Тяжело тебе, Сергей, но наркотиков назначить не могу.

Боюсь за его правую ногу. Если поражена кость... Надо попросить еще один рентгеновский снимок, основательно посмотреть, созвать консилиум.

Таня валится с ног, а на все уговоры пойти отдохнуть отвечает отказом. На шаг не отходит от мужа.

Странно - с появлением в больнице Петрова больные стали как-то терпеливее. А жены стали чаще посещать мужей. А странно ли?

15 мая. Давно, еще в институте, мечтал (даже приснилось однажды), как после труднейшей операции встает больной с операционного стола и трогательным голосом говорит: