Владислав Титов: Всем смертям назло

- Помни nervus vagus [Nervus vagus - блуждающий нерв (лат.)].

"Ох уж этот чертов блуждающий нерв! Лежит себе рядом с артерией и в ус не дует. А попробуй задень его! Нет, нет, никаких казусов! Предельная осторожность и точность. Ошибка на миллиметр может оборвать жизнь. Карделис понимает это. Иначе не напомнил бы лишний раз. Заметил, что я волнуюсь. Подбадривает: "Смелее..." С ним хорошо. А он мне верит? Не верил - не пошел бы ассистировать. Вот-вот должна показаться вена. За ней артерия. Пока можно работать немного быстрее".

Григорий Васильевич на миг разогнул спину, и операционная сестра ловким движением салфетки вытерла пот с его лица.

"Сейчас начнется главное". Минуя многочисленные кровеносные сосуды и нервы, он должен был добраться до артерии, ничего не задев, подвести под нее шелковую нитку и перевязать.

В операционной стало душно. Сергей в глубоком наркотическом сне.

- Пульс? - спросил хирург, продолжая опасный путь к артерии.

- Норма!

"Надо обойти вену и пучок нервных волокон сверху".

- Меньше обнажай вену, может лопнуть, - предупредил Карделис.

Скальпель по миллиметру, на ощупь движется к цели. На его кончике жизнь больного.

"Не вскрыв вены, до артерии не доберешься", - думает Кузнецов и говорит об этом помощнику.

- Вижу, они почти срослись...

Сосуд действительно может лопнуть. Его пораженные током стенки потеряли эластичность и могут не выдержать давления крови. "Что делать?"

- Вскрывай! - посоветовал Карделис. - Другого пути нет. Видишь?

Кузнецов скорее почувствовал, чем увидел то, к чему он вот уже в течение часа подбирался. Кончик скальпеля, словно щупая, осторожно прислонился к стенке артерии и тут же был откинут упругой, пульсирующей волной. Нервные волокна, как паутина, обволокли сосуд. Тронь одну такую паутинку и... Их надо отвести в сторону, отсечь живое от живого, не повредив ни нерв, ни артерию.

Какой-то миг Кузнецова терзают сомнения: "Невозможна это совершенно невозможно..."

В операционной повисла такая тишина, что стук стенных часов казался ударами тяжелого молота.

- Нитку! - попросил Кузнецов и тут же, как обожженный, отпрянул от стола.

Бурая струя крови фонтаном ударила ему в лицо, заполнила разрез операционного поля и, перехлестывая через край, потекла по груди больного.

- Вену! - крикнул Григорий Васильевич.

- Пережал. Не помогает. - Пульс?

- Пульс слабеет. Аритмичен.

"Черт меня дернул на эту операцию!.. Как я посмотрю в глаза его жене?.."

- Карделнс, тампоны! Убирай кровь, я подведу лигатуру. "Что это ошибка или неизбежное? Если в этом месиве я задену нерв, тогда конец... О боже, кажется, перевязал". В следующее мгновение врач увидел широко раскрытые глаза операционной сестры и услышал ее срывающийся шепот:

- Пульс пропал. Зрачки не реагируют...

- Адреналин! - рявкнул Карделнс.

"К сердцу! Массаж!" ,

А когда после нескольких массажирующих движений рук хирурга готовое навеки остановиться сердце слабо колыхнулось, он понял: решение провести операцию именно сегодня было единственно правильным. Если бы кровотечение открылось в палате, в тот момент, когда все врачи праздновали Первомай, то даже очень срочное оперативное вмешательство не помогло бы...

Кузнецов вышел в коридор. Подошел к раскрытому окну и жадно закурил. Он чертовски устал. Словно побитые, ныли сшша, руки, ноги, тупой болью кололо в висках.

Не слышал, как подошел Карделнс;

- Иди, Гриша, выпей за удачу. Ты честно заработал сегодня свои сто грамм!

Кузнецов, разминая затекшие ноги, походил по коридору, заглянул в операционную и, сам того не замечая, пошел в палату оперированного.

У изголовья Сергея сидела Таня. Пятном крови алел смятый букет цветов. Остальные койки были пусты. "Всех вытащила на улицу весна. А им она не в радость..." И от вида опустевшей палаты со скорбной фигурой молодой женщины, склонившейся над спящим в тяжелом наркотическом сне мужем, от сознания того, что еще немало дней и ночей придется просиживать ей вот так, призывая на помощь все свое юное мужество, у врача больно сжалось сердце.

Он сел рядом на стул. "Сказали ей или нет, что во время операции у Сергея фиксировалась клиническая смерть?"

Таня сидела не замечая вошедшего. Изредка она протягивала руку вперед и осторожно гладила волосы мужа. Глаза ее неотрывно смотрели на пего.

- Волновалась? - тихо спросил Кузнецов.

Таня подняла голову, посмотрела на него и беззвучно заплакала.

- Ну вот! Сделан решительный шаг к выздоровлению, а ты плачешь.