Эми Хармон - Другая Блу

Меня отправили в лабораторию, где дали ватную палочку и велели засунуть ее за щеку и потереть. И все. Восемь часов в машине ради мазка из полости рта. Детектив Муди сказал, что поставит гриф «срочно», и рассчитывает получить результаты через три-четыре месяца.

– Все зависит от того, кто за этим стоит и чей тут интерес. Хотя есть дела высокой важности. А это дело здесь считается очень важным. Мы бы очень хотели увидеть, как все разрешится. И ради вас тоже.

Развязка. Искупление. Моя жизнь крутилась вокруг этих слов, то и дело напоминающих о себе. Теперь можно добавить в список новое слово, «Рино». Еще одна «р» в списке.

Мы остались там на ночь, Уилсон в одной комнате, мы с Тиффой в другой. Тиффа обняла меня, когда мы выходили из участка, и сидела очень близко даже за ужином, время от времени гладя меня по спине или похлопывая по руке, будто впервые она не могла найти слов. Никто из нас не мог. Это было похлеще фантастического рассказа, но последствия затрагивали не только меня, но и моего неродившегося ребенка, и женщину, которая хотела стать его мамой. И только когда мы уже лежали в кроватях в темноте, вымотанные тяжелым днем, слушая едва различимые за тяжелыми занавесями и прочными стенами звуки ночного Рино, я посмотрела страху в лицо. Он вцепился в меня когтями еще во время разговора с детективом Боулсом в понедельник, пытаясь вырваться наружу.

– Тиффа? – тихо окликнула я.

– М-м-м? – Голос звучал сонно, будто я поймала ее как раз перед сном.

– А что, если она была монстром… ужасным человеком?

– Что? – Теперь она точно проснулась, будто почувствовав мое смятение.

– Вдруг оно передается? Это может быть заложено в генах?

– Дорогая. Тебе придется меня извинить. Но я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Тиффа села на постели и потянулась к выключателю.

– Нет! Пожалуйста, не включай. В темноте гораздо легче говорить, – попросила я, нуждаясь в этой спасительной тени между нами.

Тиффа опустила руку, но осталась сидеть. Я чувствовала ее взгляд, как она пытается привыкнуть к темноте, чтобы увидеть меня. Не пошевелившись, я так и лежала на боку, глядя в стену, устроив живот на упругом матрасе.

– Ты собираешься усыновить этого ребенка. Говоришь, что не важно, мальчик это или девочка. Что не важен его цвет кожи. И я тебе верю. Но что, если ребенок… потомок слабой, эгоистичной, злой женщины?

– Ты не такая.

Я задумалась.

– Я не говорю, что всегда такая. Но бываю и слабой, и эгоистичной. Не думаю, что злой… но и не хорошей тоже.

– Ты гораздо сильнее меня. И невероятно самоотверженная. Не думаю, что зло живет в таких людях, – тихонько откликнулась Тиффа. – Так просто не бывает.

– Но моя мать… то, что она сделала, это же ужасно.

– Оставила тебя с незнакомцем?

– Да. А ведь ее кровь течет и в венах моего малыша. Ты уверена, что хочешь рискнуть?

– Разумеется. Но я не думаю, что это такой уж риск, милая. У Джека диабет. Ты знала? Ничего, терпеть можно. И мне и в голову не приходило не заводить ребенка только потому, что ему может это передаться. А у меня были самые кошмарные кривые зубы. К счастью, брекеты сделали из меня очаровашку. – В голосе Тиффы слышался смех. – Но что, если бы их не существовало и моему ребенку достались бы от меня лошадиные зубы?

– Это все несравнимо, – возразила я. Она должна была понять. Тиффа плюхнулась на кровать рядом со мной и погладила меня по голове. Она станет потрясающей мамой. Мне так хотелось свернуться у нее на руках, чтобы меня успокоили и утешили. Но, конечно, я не шевельнулась. Так и лежала, неловко замерев, запрещая себе поддаваться ласкам. Она заговорила, все еще гладя меня.

– Мы не знаем, как жила твоя мама. Не знаем, что заставило ее так поступить. Но взгляни на себя. Ты замечательная! И мне этого достаточно. А что, если бы моя мама решила не усыновлять Дарси? Она никогда не виделась с его настоящими родителями. И ничего не знала о них, кроме имен. Но она любила Дарси, может, даже больше нас всех, ничего о нем не зная. Его отец даже мог быть серийным убийцей, а мы и понятия не имели бы.

– Уилсона усыновили? – От изумления я вскрикнула. Рука Тиффы замерла, как и мое сердце. Она легла рядом и снова успокаивающе коснулась моих волос.

– Да. А он разве не сказал тебе? Мама с папой несколько лет хотели еще одного ребенка, но не получалось. Они усыновили Дарси, когда ему было всего несколько дней от роду. Все было сделано через нашу церковь.

– Нет… он не говорил. – Голос сорвался, и мне пришлось откашляться, чтобы скрыть переполнявшие меня чувства.