Хаим Саббато - Выверить прицел

Ав-утешитель, 5760 г. (август 2000 г.)

Луна сияла во всей своей чистоте. Даже легкое облачко её не затуманивало. Тихо ждала она, пока придут сыны Израиля и благословят ее. Так невеста ждет жениха, чтобы пришел и опустил ей на лицо фату перед тем, как поведет под хупу [1] Объяснение слов, выделенных курсивом, приводится в глоссарии в конце книги. (Курсив утерян — прим. верстальщика ) . Рассказывают, что однажды обратилась луна к Творцу с такими словами: «Не могут два царя пользоваться одним венцом». Выбранил ее Творец и повелел: «Ступай и уменьшись». И подчинилась она из скромности своей [2] Берешит Раба, 6:3. . И с тех пор в её свете отражается лишь кротость, и в том её очарование.

Бывает, пляшут перед ней хасиды. Парни в черных шелковых одеждах и почтенные старцы, некоторые — в белых халатах, похожих на саваны, — это чтобы помнил человек о дне смерти своей и поступал согласно словам танная Акавьи бен-Маалальэля: «Вдумайся в три вопроса, и ты избежишь греха: помни, из чего ты произошел, к чему придешь и перед Кем тебе придется держать ответ» [3] Мишна, трактат «Авот» («Поучения отцов»), 3:1. . И те и другие, в черном и белом, закрыв глаза и раскачиваясь, произносят со всей силой своей убежденности: «Подобно тому, как я пляшу перед Тобой и не могу коснуться Тебя, так пусть все враги наши не смогут коснуться нас и навредить нам. Падет на них ужас и страх» [4] Слова из «благословения луны» — молитвы, которую ортодоксальные евреи произносят в вечернее время под открытым небом, раз в месяц, перед наступлением полнолуния. Благословение это произносят как минимум вдвоем, хотя желательно присутствие миньяна. . И снова: «Падет на них ужас и страх». И в третий раз: «Падет на них ужас и страх».

Только что закончился Йом-Кипур — Судный День. Таков у сынов Израиля обычай, что на исходе Судного Дня благословляют они луну, и это доброе начало для Израиля. Добрый знак в том, что поспешают они с исполнением заповедей и после того, как были прощены им грехи, чтобы не сбил их с пути лукавый, завидующий их чистоте. Но не только в этом причина. Благословение луны — это торжество встречи с Божественным присутствием в мире, с Шхиной. Сказали мудрецы: если бы только единожды в месяц удостаивались сыны Израиля встречи со своим небесным Отцом, было бы с них довольно. Потому и произносят благословение луны стоя. Только в радости пребывает Шхина, и радость эта проистекает из чистоты. На исходе Судного Дня сыны Израиля чисты, весь день провели они в молитве и каялись в грехах, и постились, и воздерживались от мирских удовольствий, и отдалились от материальности, и уподобились ангелам, и прощены были на небесах. И было возвещено им: «Иди и вкушай в радости хлеб твой, и пей в веселии сердца вино твое, потому что приятны Господу дела твои» [5] Эккл., 9:7. .

Чтобы не изнурять постившихся, среди которых есть и старики, и больные, и беременные женщины, почти во всех синагогах произносят вечернюю молитву арвит сразу же после того, как шофар протрубит завершение молитв Судного Дня. После вечерней молитвы и благословения луны все торопятся по домам.

И даже жители квартала Байт ва-Ган, что в Иерусалиме, большинство из которых с особым тщанием соблюдают Субботу и праздники и после появления звезд задерживаются до срока, установленного рабби Тамом [6] Там (рабби Яаков бен-Меир, 1100–1171) — один из величайших еврейских религиозных деятелей средневековья, стремившийся к скрупулезной точности в соблюдении законов. , — даже они разошлись по домам.

Кого же еще ждет луна, кто еще придет в полуночную пору благословить ее? Хасиды из Амшинова, которые добавляют к святости от будней и продлевают молитвы святого дня, потому что не желают с ним расставаться.

Увидев танцующих хасидов, я очень обрадовался, потому что полагал, что в этом месяце мне уже не успеть благословить луну, — где найду я миньян в такой час? И еще потому обрадовался, что вспомнил сказанное нашими учителями: «Тот, кто благословляет луну с великой радостью, защищен весь месяц от любого вреда». Не успел я сказать моему другу Дову, шагавшему рядом со мной, чтобы и он подготовился к молитве, как нас окружили хасиды: «Солдаты! Солдаты! Идите к ребе, пусть благословит вас». И тут же раздвинулись в стороны, образовав как бы проход, и подвели нас к ребе, старому адмору из Амшинова, и столпились вокруг него.

Мы были молодыми солдатами, Дов и я, и легкие ранцы болтались у нас за плечами. Одновременно прибыли мы в Эрец-Исраэль — Дов из Румынии, я из Египта. Вместе ходили в талмуд-тору в Байт ва-Ган — он в черном берете, я в пестрой шапочке с козырьком, которую купила мне одна из работниц Сохнута в Милане, где мы остановились на пути в Эрец-Исраэль в ожидании ночного поезда в Геную, откуда на корабле должны были отплыть в Хайфу. Наша талмуд-тора находилась как раз там, где мы стояли сейчас, тринадцать лет спустя, в нескольких шагах от автобусов, уже ожидавших нас у призывного пункта. Еще немного — и наполнятся автобусы, назначат офицера-сопровождающего — и мы отправимся в свою часть.