Хаим Саббато - Выверить прицел

Эльханан продолжал:

«…Потом мы увидели наши танки. Ханан и Рами поднимались на каждый в поисках раненых. Раненых они не нашли, но возвратились в шоке от того, что видели. На этот раз они ничего не рассказывали, нам ведь еще предстояло воевать. Но мы все прочли на их лицах. И в потухших глазах Ханана, до того всегда излучавших свет.

К вечеру пришли в Алику. Для меня закончился второй день войны. Эти дни были слишком долгими. Какое счастье, что танки не могут воевать ночью. Ни у нас, ни у них нет средств для ведения ночного боя. Ханан пошел в мастерскую искать электрика. Все смертельно устали и к тому же очень голодны. Еще нужно заново загрузить танк снарядами и прочими боеприпасами. Рами отправился за ними и за горючим. Нужна была также вода. Доставка продолжалась долго, грузовики приезжали с разными грузами. Времени на отдых не было. Наконец пришел грузовик со снарядами. Нам не впервые пришлось загружать снарядами целый танк. Но сегодня мы очень устали, а прибывшие ящики были очень старыми, я открывал их с трудом. Настолько был вымотан, что не хватало сил действовать аккуратно; ящики и снаряды упали на меня, и я поранился. К тому же металлические скобы порезали мне ладони, по рукам текла кровь.

Время уже после полуночи. Нам сообщили, что в лагере Ицхак формируется новое танковое соединение. Мы прибыли туда. Ханан пошел выяснять, кто командир и каков план на завтра. Я открыл банку с едой, даже не взглянув, что на ней написано: мясо, кукуруза или просто компот. Зачерпнул ложкой смесь, которая там была, положил в рот и не почувствовал никакого вкуса. Не смог проглотить более двух ложек.

Во вторник нас разбудили в темноте, еще не было четырех. Через полчаса все соединение было готово. Вышли в строгом порядке, без огней, не зажигая даже задний свет.

Идти трудно, местность незнакомая. Иду впритык к танку, который впереди меня. Во главе колонны, на джипе, разведка. Указывает дорогу. Соединением снова командует Данон…»

— Когда Данон вернулся в лагерь Ицхак? — спросил следователь.

— Не знаю, — отвечал Эльханан. — Не надо забывать, что в первые дни войны бои велись на небольшом участке Голан, расстояния были короткими. Каждую ночь силы стягивались к лагерю Ицхак или Суфа для перегруппировки на завтра.

«…Во вторник настроение резко улучшилось, хотя продвигаться трудно. Но мы организованны, соблюдаем порядок. Как раз этому нас обучали.

В пути колонна несколько раз останавливалась, но вот мы наконец на месте. В Синдиане. Заняли позицию. Ханан объяснил, что предполагается устроить сирийцам засаду на рассвете: они готовят контратаку в направлении Нафаха. Мы дожидаемся момента, когда начнет светлеть восток. Позиция у нас хорошая, на покатом холме, где растут деревья и стоят несколько давно заброшенных развалюх. Все наше соединение занимает два смежных холма. Танк Данона справа от нас, рядом — еще два танка, с которых ведется наблюдение. Видимость плохая. Утренний туман еще не рассеялся, но восходящее солнце уже снова светит в нашу сторону. Ханан стоит на башне, пытаясь что-нибудь разглядеть. Рами решил поменять позицию. Но и отсюда видно плохо. Пришло предупреждение по связи, что сирийцев засекли, но они еще на далеком от нас расстоянии. Такое ощущение, что на этот раз мы готовы. Мы ждем, чтобы они приблизились, вышли на прямую наводку. Ход предстоящего сражения выглядит обнадеживающе.

Наши танки от них скрыты, да еще фактор внезапности. Плохо, что мы опять стоим против солнца. Густое облако пыли выдает продвижение сирийских танков. По связи передали, что они уже пришли в Эйн-Варду. Дан четкий приказ: не стрелять, пока они не приблизятся на короткую дистанцию, чтобы бить наверняка. Все время поступают донесения об их точном местоположении. И вдруг!

Данон — безо всякого предупреждения — открывает огонь. Что-то непредвиденное вторглось в первоначальный план. Потом мы узнали, что их обнаружило и атаковало другое наше подразделение. Поэтому Данон и стал по ним стрелять. Сирийцы сориентировались быстро и заняли оборонительную позицию. Мы понимали, что тоже должны открыть огонь, но не могли определить цель, потому что пока нам не было их видно. А стрелять вслепую бессмысленно и может повредить нашему плану. Но тут Данон сообщил о попадании, сирийцы открыли ответный огонь, и по вспышкам мы определили их местоположение. Нахман выстрелил, скорректировал наводку и вторым снарядом попал в цель. Снова мы под огнем, и снова снаряды ложатся рядом с нами. Снова шепчут мои губы: „…сохранил живыми наши души и не допустил, чтобы споткнулись наши ноги“. Снаряд угодил прямо в пушку танка, что стоял неподалеку от нас. Он дает задний ход. Следующий снаряд может попасть в нас. Быстрее! Мы меняем позицию. По линии связи передают, что мы их бьем. Много попаданий. Их движение приостановлено. И они больше не стреляют. Но это всего лишь минута. Минута тишины. К ним прибыло подкрепление. Они снова открыли огонь. А я уже было подумал, что этот бой мы выиграли. Оказалось, однако, что скопление сил против нас гораздо большее, чем мы предполагали. Нахман продолжает стрелять, руководствуясь в основном вспышками их выстрелов. Снова снаряды рвутся близко, и снова мы меняем позицию. Фактор внезапности нами утерян, а их позиция лучше нашей. Мы стоим против солнца…»