Иван Арсентьев - Три жизни Юрия Байды

Итак, писарь Варухин, судя по всему, убит во время рейда «Три К», исчезнувшего где-то в лесах. И тут пришел мне на память тот полет, когда я доставил из Москвы в отряд Коржевского инспектора Косяченко. Он еще вручал партизанам ордена. Уж он-то наверняка должен что-то знать. Разыскать его трудностей не представляло: после войны он занимал в Москве разные хозяйственные должности, и я отправился к нему.

Он оказался все таким же чинным и важным, каким запомнился мне с тех далеких времен. Правда, немного полысел и раздался в плечах. Меня не узнал, а вернее сказать, сделал вид, что не узнал. Ведь я отлично разглядел, как живо загорелись его глаза, и понял, отчего они загорелись, но он тут же отвернулся. Ему вроде, а может быть и на самом деле, было не до меня: в кабинет то и дело входили сотрудники с разными делами. На мой вопрос, что он знает о судьбе партизанского отряда Коржевского, может ли он сказать что-то о нем, ответил официально, вяло:

— А почему я должен знать что-то именно об этом отряде? Мне приходилось инспектировать много различных групп, их была масса, а я, сами понимаете… Вручение партизанам наград? Много приходилось этим заниматься. История с овцами? Что за история? Не помню. Не-е… Все это не соответствует…

Я подумал: «Если что не соответствует, так это мое представление о тебе, как о человеке, с тем, кто ты есть в действительности…» Я ушел ни с чем, но тем не менее в моем сердце не угасла надежда найти кого-то в живых. С этой мыслью я написал и напечатал несколько очерков о том, что навсегда запечатлели мои глаза и засекла память. Авось кто-нибудь, встретив знакомые фамилии, прочитав эпизоды, с ними связанные, откликнется. Но увы! Не откликнулся никто.

Осень для меня — сущее наказание. Проклятые осколки при слякотной погоде, как никогда, напоминают о себе, ноги точно буравом сверлит. Над башнями и шпилями города, над лишенным листвы парком «Сокольники» стремительно несутся облака, порывистый ветер меж высоких московских домов закручивает дождевые вихри. В стороне погрохатывают мокрые, словно лакированные, вагоны поезда. На одном из них я только что вернулся после месячной командировки. Наконец я дома.

Едва успел поставить чемодан и раздеться, как громко стукнула входная дверь. Ясно. Так грохает лишь дочка. Вернулась из школы. С радостными восклицаниями бросилась ко мне. Поцеловала в щеку и, увидев, что с мокрого плаща течет на пол, помчалась раздеваться. Возвратилась, держа, как обычно, за спиной дневник, кивнула в окно:

— А; мы думали — в такую погоду самолет не прилетит.

— Он и не прилетел, я уж поездом… — Я взял из рук дочки дневник и принялся листать.

Наташа сбоку молча наблюдала, насколько изменилось выражение моего лица, когда перед глазами предстала жирная двойка.

— Гм-м… — сказал я.

— Папа, я не выучила химию по очень уважительной причине, — поспешно заявила Наташа.

— Еще бы! Как всякий сачок…

— Нет, серьезно! Я не сачковала, мы накануне с мамой смотрели по телевизору передачу про Юрия Байду, и я очень разволновалась и потом не смогла сосредоточиться, потому что…

— Погоди ты стрекотать, ничего не разберешь из твоих пулеметных очередей. Какая передача? Про какого Байду?

— Ну, про того, что ты в газете писал… Документальный фильм демонстрировали, и он сам выступал.

— Глупости. Такого фильма нет. Если б его сняли, я узнал бы раньше других.

— Честное комсомольское, папа! Но фильм не только про Байду, показывали и других работников НИИ… НИИ… я забыла какого.

— А отчество Байды называли?

— Несколько раз, но… я забыла.

— Ты, я вижу, все забыла, кроме того, как хватать двойки, — в досаде я махнул рукой и принялся воспитывать подрастающее поколение. — В Москве десять тысяч с гаком Ивановых, из них треть Иван Ивановичей. Почему бы в миллионных массах не оказаться и нескольким людям по фамилии Байда? А настоящий Байда, о котором я писал, давно покоится в братской могиле.

— Нет, папа, я оттого разволновалась, что он рассказывал и про могилу, и про жизнь на болоте, и как он был ранен, а все другие погибли.

Мое сердце зачастило. Неужели и вправду это настоящий Байда, тот самый? Нет, это чересчур, это… невероятно! Спросил у Наташи, как называется фильм. Название она, конечно, забыла, но я уже не мог успокоиться — так на меня подействовало это сообщение.

Что ж, придется включиться в систему логического поиска, попробую протянуть цепочку связей. По порядку — что за чем следует? Что из чего должно вытекать? Начну с программы телепередач за прошлую неделю. Так, вроде нашел. Был документальный фильм «О людях одного НИИ». Название — конкретней не придумаешь. У этого творения документалистики, как и у всякого иного, есть, разумеется, родители. Они-то мне и нужны для расшифровки неведомого НИИ. Мой посредник — телефонный справочник. Нахожу номер студии «Экран». Узнаю фамилии авторов фильма. Звоню.