Дмитрий Яблонский - Таежный бурелом

За последние дни батальон пополнился новыми людьми. Среди них был кореец Ким, бежавший с японского парохода. Он сдружился с китайским парнем Цин Бен-ли, которого за веселый нрав в батальоне прозвали Бубенчиком.

До прихода гостей было решено провести общее собрание союза молодых коммунистов. Секретарь союза Вася Курьян открыл собрание.

— Боец Ким просит принять его в члены нашего союза, — объявил он. — Рекомендацию дали Ленька Клест и Цин Бен-ли.

Ким прошел к столу, покрытому кумачом.

— Ну, Ким, рассказывай о своей жизни. Кто ты, откуда, как попал к нам?

— Моя русски плохо говори, твоя Цин Бен-ли помоги, — Ким тронул Бубенчика за плечо. — Он моя товариса: китайски люди, корейски люди из Ялуцзяна вода пьем, один мама кормит.

— Нет, Ким, — возразил Вася Курьян. — Ты, рассказывай по-корейски, а Ленька Клест переведет, он у нас мастак.

Рядом с Кимом присел узкоплечий щупленький паренек лет пятнадцати, из тех, что не знают, где их дом, кто родители, как фамилия. За умение подражать птичьему голосу его прозвали Клестом. Ленька Клест в поисках хлеба исколесил Корею и Маньчжурию, неплохо знал языки народов, населяющих эти страны.

Ким начал свой рассказ:

— Кореец я из Фын-Хауна. Реку Ялуцзян знаете? Наша семья была большая, дружная, рис сеяли, гаолян садили… Эх, и земля у нас была! Рисовое поле как золотое, а гаолян косой не прокосишь…

Ким, что-то припоминая, замолчал. Его худенькое тело раскачивалось взад и вперед.

Молчали и молодые красногвардейцы, не торопили.

Ким набил маленькую, из красной меди трубочку и, закурив, продолжал:

— Жили хорошо. Пришли японские солдаты, сожгли деревню, нас, молодых, погнали куда-то. Солнце восемнадцать ночей ложилось спать, а мы все шли и шли. Мой брат упал. Я хотел помочь ему встать. Японский офицер ударил меня, а брата пристрелил…

— Мой папа в Маньчжурии тоже японец стрелял, — мрачно кинул Бубенчик.

Ким вытряхнул пепел из трубки.

— Сколько верст прошли? Разве знает кто, сколько звезд на небе?! Идешь и идешь… Солнце злое, собаки злые, солдаты злые… Песок и камни съели кожу на ногах, пока мы всю Корею прошли! Удивился я, такая большая наша Корея!.. В Фузане нас загнали в трюм парохода под японским флагом. Во тьме долго-долго плыли. Привезли на Карафуто [15] Карафуто — японское название Сахалина. , в солеварню. По лестнице нас согнали в пропасть. Шахта стала нашим домом…

— Сколько же тебе тогда лет было?

— Кто знает, видел ли я тогда десять весен? Наверное, видел… День и ночь кипели котлы с соленым раствором, день и ночь мы стояли у драконовой пасти, пышущей жаром. Где работали, там и спали. Умрет товарищ, его сунут в топку, другого корейца поставят. Пять лет я не слышал ни ветра, ни дождя; стал забывать, как цветет рис, как созревает гаолян…

Ким провел рукой по черным волосам.

— Не знаю, терпелив ли Будда, но мы не вытерпели. Ночью взорвался котел. Соль ринулась по коридору. Я схватил кочергу и бросился к лестнице, за мной — остальные. На лестнице появился хозяин с револьвером в руке. «Назад, к топкам! — кричал он. — Всех перестреляю, собачье племя». Стал стрелять, а мы шли на него: лучше смерть от пули, чем живым свариться в растворе… Я хотел увидеть солнце, зеленую траву, голубое небо, мне захотелось жить. Зацепил хозяина кочергой, сбросил вниз…

Ким поднял голову. Глаза его светились сухим блеском. Он всем туловищем склонился к коленям.

— Я убил человека! — прошептал он.

Вася Курьян положил ему на плечо руку.

— Нет, Ким, ты убил зверя. Правильно сделал.

— По нашему корейскому обычаю убийцу бросают в котел с кипящей смолой, но сказать вам неправду я не мог.

— Ким, ты убил врага! — вмешался присутствующий на собрании командир батальона Тихон Ожогин. — Если враг станет на нашу землю, мы уничтожим его. Продолжай, Ким!

— В Киото меня схватили, отдали на пароход. Там я снова работал у котлов, дающих жизнь пароходу…

Встал Вася Курьян.

— Ким — кочегар, рабочий. Предлагаю принять его в члены нашего союза. Надежный будет товарищ! Проголосуем?

Гвардейцы дружно подняли руки.

…Пришли молодые чехословацкие солдаты. Вместе с ними был и председатель совета Суханов. Гостей окружили. Веселый говорок заполнил подвальное помещение.

Бубенчик увлекался поварским искусством. Он заставил ребят сходить на охоту. На столах лежали гуси и рябчики, начиненные брусникой. Около двух розовых медвежьих окороков на жаровне растянулся поросенок.