Галина Василевская: Рисунок на снегу

— Я дрова занесу и малость похожу тут, — отозвался Тихон.

— Вот это правильно, вот за это ты молодчина, погуляй, подыши воздухом. Он, брат, нужен человеку, свежий воздух.

Тихон привык уже к партизанскому лагерю, всё тут ему кажется обыкновенным. И землянки, засыпанные снегом, с короткими жестяными трубами-дымоходами. И ёлочки, стоящие на крыше. И то, что каждое утро эти ёлочки надо подправлять, чтоб не склонились под ветром, чтоб не разглядели с самолёта фашисты, что это маскировка.

Привык Тихон и к узким стёжкам, проложенным в снегу между землянками. Сколько он выходил по ним!

Привык, что суп на кухне варят в бидонах, в каких до войны возили молоко, а есть приходится не с тарелки, а из котелка, а потом мыть его снегом. Он уже не ждёт, чтоб ему напоминали, что постель надо каждое утро выбивать об снег, чтоб была чистая.

Теперь Тихон знает, что такое «неприкосновенный запас», зачем он висит у самого выхода из землянки в сумках от противогазов. Это продукты, приготовленные на случай тревоги.

И Тихон уже не раз накидывал на плечо свою сумку.

Привык он ко всему. И уже ни на что не обращает внимания, уже кажется ему, что всю свою жизнь живёт он тут, в лесу, партизанит. А спервоначалу всё его удивляло.

Тихон уже знает всех партизан. Многие приходили к ним в хату, когда они ещё жили в деревне, в Байках. Тут, в отряде, почти все из Байков.

На поваленном дереве сидит Коля Козлов. Тихон подошёл к нему. Коля мастерит лыжи и напевает песню, которую Тихон впервые услышал здесь, в лагере. Песня ему тоже очень нравится.

В ритм песни, маленькой косой, наточенной, как бритва, Коля ровняет лыжи. Делает он их короткими и широкими.

— Зачем такие чудные лыжи делаешь? — допытывается Тихон.

— Не чудные, а охотничьи. А мы с тобой кто? Охотники. — Коля подмигивает Тихону и продолжает петь:

Вот кончится война, Тишка, куплю я себе гармонь, — мечтательно говорит Коля. — Голосистую. И так я на ней буду играть — соловьи позавидуют.

— Соловьи-то не играют, а поют.

— Всё равно будут завидовать. Я заиграю, а ты на другом конце села услышишь и скажешь: «Это играет известный музыкант, наш боевой партизанский разведчик Микола Козлов». А гармонь будет заливаться на все лады, будет рассказывать про наше партизанское житьё, про то, как мы били немцев и добили и стали снова свободными, как птицы. И могучими стали, как… гранит. Как скала гранитная в море. Ни бури, ни штормы морские, ни громы, ни молнии — ничего ей не страшно. Она стоит и не пошелохнётся. Вот это сила!

— А ты видел её, скалу?

— Ну и что, если не видел? Ещё увидим. И я и ты. И не только скалы — и горы увидим, море, степи, весь свет. Пусть только кончится война…

Тихон задумчиво смотрит на Колю.

— Как же человек может быть могучим, как скала? Если… Ну, вот полено простое, а я не могу его переломить. Или дерево, например, повалить. А ты со скалой сравниваешь.

— А ум человеку на что? Он его силы в десять, а то и в сто раз увеличивает. На полено человек придумал топор, на дерево — пилу. Да вот я вчера пошёл на железную дорогу и пустил под откос целый эшелон фашистский. Одной миной. А мина-то махонькая…

И снова, уже весело, говорит:

— Сделать тебе лыжи, Тишка? Чтоб ты тут с зайцами посостязался. А я у вас судьёй буду. Стану на поляне, два пальца в рот — и как свистну! Заяц с места от страха двинуться не сможет. А ты пулей помчишься. Ну, а потом мы с тобой этого самого зайца зажарим. Согласен?

И сам смеётся. И Тихон улыбается.

Из землянки высовывается голова дяди Ивана.

— Коля, ты мой косарь взял? Неси сюда!

Коля разводит руками и говорит, обращаясь к

Тихону:

— С чужого коня и среди грязи долой. Но ничего, Тишка, считай, что лыжи у тебя на ногах.

Тихон пошёл по стёжке. Под ногами скрипит снег. Над головой летают снегири. Вот один уселся на ветку сосны. Грудка красная, спинка серая, напружился, как шарик.

Тихон поковырялся в кармане, собрал в горсть сухие крошки хлеба и высыпал их на снег. Потом отошёл в сторону и стал смотреть.

Снегирь подозрительно уставился круглыми глазками на Тихона и не тронулся с места. Зато налетели взъерошенные воробьи. Клюют наперегонки. Кто скорей! И откуда только они взялись? Тихон улыбнулся: и в лесу нашли людей!