Станислав Рем - Двадцатое июля

— Отставить. — Скорцени бросил на стол меню. — Вам обоим скоро представится возможность проверить свои мускулы. И даже значительно быстрее, нежели вы думаете.

— Так выпьем за паши мускулы! — капитан Фихте вскинул руку с бокалом, наполненным красным вином. — За наши крепкие стальные мускулы!

Курков поддержал тост, но сразу же поставил бокал на место. Вино показалось ему терпким и очень вкусным.

— Угощайтесь, Курков, не стесняйтесь. Может, в вашей Московии и есть рестораны, подобные нашим, но таких поваров, как в «Бристоле», вам вряд ли доводилось в них встречать, — подзадорил его капитан Радль, друг (насколько понял Курков) капитана Шталя.

— Помню, когда мы здесь были в последний раз, Шульц специально для нас приготовил великолепные свиные хрящики, — продолжил Шталь, повязывая салфетку под подбородком. — Но у него, к сожалению, оказался слишком длинный язык, — капитан бросил быстрый взгляд на русского, — так что больше он нас ничем уже не порадует.

Курков незаметно окинул взглядом сидевших с ним за одним столом офицеров. С некоторыми он успел уже познакомиться. Например, с капитаном Фихте, который недавно вернулся из Польши и сегодня ночью получил от него удар в скулу. Что он делал в Варшаве, узнать пока было невозможно, хотя тот старательно изображал из себя говоруна и компанейского парня. В цивильном костюме пришел в ресторан и майор Фалькерзам, близкий друг Скорцени. Оба стояли у истоков создания таинственного батальона «Великая Германия», упоминание о котором Курков слышал от нескольких диверсантов в казарме. Справа расположился капитан Хеллмер. Пожалуй, единственный из всех, кто относился к присутствию русского спокойно. Кстати, именно по его просьбе Скорцени взял Куркова в ресторан. Капитан Радль, сидевший рядом со Скорцени, постоянно крутил головой, выискивая среди посетителей заведения красивеньких девиц. Из всех находившихся рядом офицеров Куркова волновал лишь Эрих Шталь.

После вчерашнего ночного происшествия тот стал демонстративно следовать за ним повсюду, всем своим видом показывая, что не верит русскому ни на йоту. Это раздражало и одновременно пугало. Следовало срочно дать знать о себе «Берте», но для начала нужно было найти способ покинуть казарму. Сегодня утром Скорцени, в присутствии Сергея дважды сообщил всем, что в самом скором времени русский террорист получит инструкции и отправится на задание, предварительно пройдя тренировку на базе замка Фриденталя. Значит, следовало поторопиться. Тем более сегодня был как раз день связи.

— О чем задумались, Курков? — Скорцени поглощал пищу быстро, механически. Как животное, которое не утоляет голод, а вталкивает в себя еду про запас.

— Я бы хотел сходить в церковь.

За столом воцарилась тишина. Один лишь Шталь, как водится, расхохотался.

— Наш русский друг — верующий? — Фихте по-новому, с явным удивлением взглянул на Куркова. — Странно. Я слышал, что Сталин запретил своему народу верить в Бога.

— Меня в детстве крестила мать. В католическом храме. Советского Союза тогда еще не было.

— А меня лично не покидает ощущение, что Советский Союз был всегда. — Шталь добавил в свой бокал вина и осушил его в два глотка. — И каждый первый в нем — шпион. Верно, Курков?

— Точно так же, как в Германии каждый первый — сотрудник гестапо.

— Что?! — Шталь вскочил с места и вцепился в отвороты кителя Куркова.

— Сидеть! — рявкнул Скорцени. — Здесь вам не казарма.

— Так утверждает советская пропаганда. — Сергей невозмутимо оправил обмундирование.

— Браво! — Хеллмер похлопал его по плечу. — Ай да московский медведь! Эрих, по-моему, в лице этого молодого человека вы обрели достойного противника.

— Благодарю за комплимент, господин капитан, но я отнюдь не горю желанием быть врагом хоть кому-то из вашей команды, — тотчас отреагировал Курков.

— Увы, но на дружбу, мой друг, у вас просто не хватит времени, — с притворным сожалением изрек Скорцени. — Итак, вы хотели помолиться? Что ж, сегодня разрешаю покинуть нас. Лютц, мой адьютант, объяснит вам, как добраться до ближайшего собора. Даю нам четыре часа: в девятнадцать ноль-ноль вы должны быть уже в казарме. — Когда Курков покинул компанию, Скорцени в гневе навис над Шталем: — Эрих, если бы я не знал вас как боевого офицера, то принял бы за тыловую крысу, рвущуюся свести счеты с первой попавшейся жертвой!

— Но, мой командир, я не верю ему!

— А кто вас заставляет верить? И я ему не верю! Скажу больше. В скором времени ни я, ни вы его не увидите. Но сейчас он мне нужен. Так что извольте потерпеть.