Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...

Первым через пост ГАИ проехал гружёный зерном КАМАЗ с прицепом. Следом за ним, с интервалом в десять минут, пронеслись легковые «Ауди» и две «БМВ». Инспектор ДАИ [1] ДАИ — Дорожная автоинспекция. , дежуривший на обочине трассы, автоматически отметил время: три часа сорок минут ночи.

— «Немец», я «первый». Всё идёт по графику. Отстаём от КАМАЗа на восемь километров.

— «Первый», вас понял. Прибавьте скорость. Через двенадцать километров тормозите колхозника.

«Немец» нажал кнопку отбоя рации, зевнул и снова принялся смотреть на виднеющиеся вдали «габариты» «БМВ», только что проскочившего перед ним пост ДАИ.

Лукьяныч устало следил за дорогой. В рейс его послали неожиданно. Должен был ехать сменщик, тридцатидвухлетний Микола Яремчук. Да траванулся чем-то на дне рождения у кума. Пришлось старику садиться за «баранку». Лукьянычу два месяца назад стукнуло пятьдесят восемь. Для мужика возраст вроде как и не старый, а вот как для водителя, приличный. Здоровье стало не к чёрту: на морозе на тюфячке под двигателем долго не полежишь. Но особо водитель, в последнее время, стал жаловаться на зрение. Подводить, собака, начало. Днём то ещё ничего, более — менее, а вот по ночам ездить побаиваться начал: не дай бог, собьёшь человека, будь неладна близорукость. И очки не помогут. Но этот рейс пока проходил нормально. Машин мало, да и не курортное время, поздняя осень. Трасса свободная. Одно беспокоит: «габариты» на прицепе не горят. А ведь Микола собирался их исправить, шельма. Что там по «матюгальнику»… Новости, песни современные. И как их молодёжь слушает? Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже… Тьфу, срамота одна.

— «Немец», я — первый. Приближаемся к колхознику.

— На каком километре?

— Сто шестьдесят четвёртый.

— Между сто пятьдесят вторым и сто пятьдесят пятым разворачивайте его. Как слышите меня?

— Слышу хорошо. Иду на сближение.

Лукьяныч посмотрел в боковое зеркало: иномарка, догнавшая его, сигналами «габаритов», просила остановиться. Что за чёрт? Может не тормозить? На трассе в последние три года неспокойно стало ездить. Бомбит молодняк. А как иначе, жрать то нечего. Впрочем, на кой хрен он им нужен. Их «авдюшка» пяти его драндулетов стоит. Причём, вместе с грузом. Да и так остановят: дорогу перекроют, и всё. А попробуй, тронь их иномарку, так после всю оставшуюся жизнь, если она, конечно, останется, будешь на ремонт горбатиться.

Машина притормозила. Лукьянович, на всякий случай, прижал правой рукой монтировку. На подножку вскочил одетый в кожаную куртку парень, лет тридцати:

— Отец, извини за остановку, у тебя бензина купить нельзя?

— Так я же на саляре.

— Знаю, но, думал, может в заначке имеется. Мне да Кемеровки, всего пятнадцать километров, а горючки не хватает.

— Эк ты хватил. До Кемеровки не пятнадцать, а километров тридцать ещё. Я на Леоновский элеватор еду, а Кемеровка как раз за Леоново.

— Ну, ты, дед, даёшь. — рассмеялся незнакомец. — Это не мы не доехали, а ты проскочил. Километров пять.

Лукьяныч огляделся:

— Быть того не может.

— То-то и оно, что может. Разворачивайся, пока трасса пуста. Так, старик, может, найдёшь бензинчику? Нет? Ну, бывай.

«Ауди» объехала КАМАЗ и вскоре удалилась в сторону Киева.

— Вот же… — Лукьянович с удивлением посмотрел по сторонам. Вот те раз… С одной стороны поле, с другой стороны поле. Неужели промахнулся? А впрочем, что там ночью разглядишь?

Лукьяныч выматерился, завёл двигатель и принялся выворачивать руль.

— «Немец», я — первый. Колхозник разворачивается.

— Детально.

— КАМАЗ пошёл на разворот. Притормозил. Сдаёт назад. Участок трассы узкий: не даёт возможности развернуться машине с прицепом одновременно. Так, опять начинает выворачивать. Вижу огни «клиента». Идёт очень быстро, километров под двести. Колхозник снова сдаёт назад. Увидел БМВ, пытается вернуться в исходное положение. Прицеп его держит. БМВ тормозит. Слишком большая скорость. Есть контакт.