Станислав Рем - Двадцатое июля

— Угадал. Все-таки автора этой песенки убили тогда по моей наводке. И с твоего приказа.

Мюллер снова наполнил бокалы.

— Нации нужны герои. Вот она и подобрала то, что валялось на дороге. Кстати, убийца Хорста, как там его звали…

— Хеллер. Али Хеллер. Сутенер. На чем я его и поймал.

— Где он сейчас?

— В концлагере. Если, конечно, не сдох.

— Нужно, чтоб сдох. Проверь. Не хватало еще, чтобы его освободили и он начал трепаться на каждом углу, кто именно заставил его шлепнуть того гомика.

Литценберг сделал глоток, закашлялся:

— Вессель не был гомиком. Он был сутенером.

— Какая разница. — Мюллер устало прикрыл глаза. — Найдешь родственника, привезешь сюда и посадишь в «одиночку», если меня не будет на месте. Интересно, что сейчас думает Скорцени?

Вопрос прозвучал неожиданно, но Литценберг не удивился: он давно уже привык к особенностям мышления группенфюрера.

— Мне это неведомо, но будь я на месте Большого Отто, отвез бы Шилова куда подальше. Раз тот нужен ему для каких-то важных целей. Не зря ведь его люди встречали русского, когда мы того отсюда выпустили.

— Не зря, — согласился Мюллер. — И, судя по всему, «Ивана» собираются использовать в очень скором времени. Нам следует сделать все, чтобы их опередить…

Премьер-министр тяжело опустился в кресло, жестом предложил всем присутствующим последовать его примеру.

Длинная сигара привычно разместилась в левом уголке губ лидера Великой Британии, что говорило об одном: диалог с военной элитой предстоял долгий и, вполне возможно, нелегкий. Первым слово взял сам Черчилль.

— Нападение немецких ракет на Лондон стало для нас всех полной неожиданностью. А потому мы должны ответить гитлеровцам тем же. Итак, господа, ваши предложения.

Первым, как и положено, отозвался министр обороны:

— На мой взгляд, следует вторично стереть с лица Земли полигон в Пенемюнде. Тогда по крайней мере прецедентов с ракетным обстрелом Лондона не повторится.

— Это ничего не изменит, — вставил реплику руководитель разведки. — Во-первых, немцы все равно смогут его быстро восстановить, как они сделали это ранее. Во-вторых, специалисты подтвердили данные, ранее переданные из-за линии фронта, что ракеты можно выпускать не только со стационарных площадок, как в Пенемюнде, но и с передвижных установок. Так что разгром полигона должного эффекта не произведет.

— Можно мне высказать свое мнение?

Черчилль посмотрел на министра военной промышленности и утвердительно кивнул:

— Мы вас слушаем.

— Считаю, нам следует произвести бомбардировку авиацией, совместно с союзниками, объекта, занимающего особое место в обороне Германии.

— Такие объекты почти все уже разрушены. — Представитель парламента, сэр Кент Пирс обернулся к премьер-министру: — Я имею в виду наземные постройки. А подземные заводы, к сожалению, практически недосягаемы.

— Вы меня не поняли. — Министр обратился непосредственно к законотворцу: — Я говорю не только о городе, напрямую связанном с обороной. А о городе, который является национальным достоянием Германии.

— Вы имеете в виду… — представитель парламента даже не решился закончить фразу.

— Да. Именно. Какой-то из культурных центров — Дрезден или Гетенбург. Помнится, на одном из совещаний мы обсуждали подобную операцию. И отказались от нее только из соображений сохранения культурного наследия немцев. Но сегодня они ударили нам в спину. И потому я считаю, что мы имеем право на ответный удар.

— Но Дрезден — колыбель всей западной цивилизации.

— Интересно, а наш разрушенный Лондон чем являлся для немцев? Просто военным объектом? К тому же историки и культурологи с удовольствием поспорят с вами на тему, какой город Европы является истинной колыбелью цивилизации.

— Но мы не можем поступать, как варвары! — Пирс вскочил с места.

— Мы должны поступать так, чтобы все знали: нашу нацию невозможно поставить на колени! К тому же можно начать не с Дрездена, коли он вам так дорог! — выкрикнул в ответ министр.

— Достаточно. — Черчилль нашел глазами начальника разведки: — Какие альтернативы вы можете предоставить Дрездену или Гетенбургу?

Тот задумчиво произнес в ответ:

— Конечно, можно сровнять с землей Гамбург или Нюрнберг. Впрочем, они и так уже достаточно пострадали. Те же две цели по сравнению с ними практически целы. Хотя, с другой стороны, заводов в вышеуказанных городах значительно больше, чем в культурных центрах. В том числе подземных. Если постараться, можно нарушить их ритм работы. Однако напрашивается логический вопрос: какой цели мы хотим добиться? Если просто произвести бомбардировку как ответную операцию, то можно выбрать любой объект. Все равно должного эффекта нам не добиться. Если же хотим деморализовать немцев как нацию, то лучших объектов чем Дрезден или Гетенбург, не придумать. Здесь я согласен с господином министром.