Виталий Закруткин: Дорогами большой войны

— Челпанов, убери свои два танка! — кричит Гордюшин. — Они мешают мне бить прямой наводкой. Подвинь танки к стенке, а я сейчас суну туда два полных и разрежу этот ваш домик, как пирог.

Челпанов подходит к двери и, сложив руки рупором, кричит вправо:

— Дрягин! Раздвинь машины!

До подвала доносится скрежет гусениц. Размахивая палашом, Гордюшин командует:

— Расчет, на место!

Артиллеристы ползут к орудию. Через две минуты подвал сотрясается от оглушительного грохота гордюшинской гаубицы. Кажется, что все предметы сорвались со своих мест и завертелись в бешеном вихре. Пользуясь густым прикрытием дыма и пыли, мы бежим вперед вслед за Яковлевым. Яковлев кричит невидимым стрелкам:

— Бей по амбразурам противотанковыми гранатами!

Глаза слепят острые вспышки голубовато-белого пламени. Бойцы кидают в окна зажигательные бутылки. Справа гулко ухают наши мины, слева — неожиданно близкая трескотня вражеских автоматов и пулеметов.

— Что там слева? — кричит Яковлев.

Кто-то отвечает из тучи пыли:

— Восемь немцев с ручными пулеметами вырвались из-под моста на фланг штурмующей группы.

Яковлев посылает туда небольшую группу прикрытия, а сам ведет батальон в глубь Хольцмаркштрассе. Проклятый серый дом окутан пламенем. Взвод, идущий в резерве, уже прочесывает его подвалы. В подвалах полно людей. Это гражданское население Берлина. Среди них, конечно, много переодетых солдат и офицеров, которые в последнюю минуту сбрасывают с себя военную форму и надевают штатские костюмы. Но с ними сейчас некогда возиться. Собрав брошенное противником оружие, бойцы отправляют обитателей подвалов в «тыловые» районы города — там разберутся.

Во второй половине дня Яковлев докладывает командиру полка о том, что Хольцмаркштрассе очищена от врага. Батальон продвигается к центру Берлина.

В восемнадцать ноль-ноль мы поднимаемся на чердак семиэтажного дома, где расположен наблюдательный пункт. Стоим у окна и смотрим вниз. Там бушует сражение. Войска генерала Берзарина штурмуют центр германской столицы.

Черный от копоти, сверкающий пламенем горящих развалин, грохочущий взрывами, сотрясаемый конвульсивной дрожью дымных улиц, вокруг нас расстилается Берлин.

Подземный Берлин это особый мир, в котором немцы жили в течение последних лет и который они обороняли с яростным упорством. Тут, в глубоких подвалах разрушенных домов, в мрачных тоннелях метро, в старых канализационных трубах, размещалась вся немецкая столица: тут были свои укрепленные районы, целая система оборонительных сооружений и складов, тут работали различные учреждения, штабы, госпитали, электростанции.

Во время боев за Берлин подземелья стали объектом самой ожесточенной борьбы, причем наши офицеры и бойцы обнаружили великолепную способность перестраиваться буквально на ходу и применили ряд остроумных методов и форм боя.

Мне хочется рассказать об одном бое в метро на восточном участке Лейпцигерштрассе. Чтобы преградить путь нашей наступающей пехоте, немцы затопили водой самые глубокие места тоннелей, а сами отсиживались на более высоких местах, простреливая все вокруг пулеметным огнем и фауст-гранатами. Продвижение пехоты прекратилось.

В одном из подвалов, где размещался командный пункт полка, собралась группа офицеров. Обозленные обстановкой, офицеры сидели и лежали на скамьях, переговариваясь вполголоса.

— У нас есть резиновые лодки? — спросил один из офицеров, ни к кому не обращаясь.

— Лодки-то есть, да что в них толку? — сумрачно отозвался командир саперной роты.

— Попробуем на лодках…

Через два часа к станции метро подошла группа вооруженных бойцов во главе со старшиной Филимоновым. Бойцы несли на плечах резиновые лодки, прожектор, ручные пулеметы. После недолгих приготовлений лодки были спущены со ступеней вниз, туда, где плескалась невидимая в темноте вода.

Бойцы расселись в лодках по четыре человека в каждой. В передней лодке, на которой разместили прожектор, уселся лихой Филимонов. Он положил рядом с собой три немецких «фауста» и сказал негромко:

— Давайте следом за мной. Держитесь правой стенки, гребите беззвучно. Чтоб было тихо. Как только я включу прожектор, шпарьте из всех пулеметов. Понятно?

— Понятно, — шепотом ответили бойцы.

Лодки двинулись вперед. Началось плавание в кромешной тьме. Вряд ли кому-нибудь из участников опасной экспедиции доводилось видеть такую тьму: черная, как сапожная вакса, она поглотила людей, и никто из них не видел даже собственной руки. Лодки тихо плыли одна за другой, сохраняя направление по правой стене тоннеля. Люди напряженно слушали, но пока, кроме звонкого бульканья падающих с потолка капель воды, ничего не было слышно. Вначале еще доносились глухие раскаты пушечных залпов, потом и они исчезли, наступила полная тишина. Так проплыли метров триста.