Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта

Никто тогда не знал, что остальных 450 человек, в том числе 35 детей, гитлеровцы в конце августа отвезут в Песчаный лог и расстреляют там. Об этом уже после освобождения Воронежа расскажет чудом спасшаяся Анна Федотовна Попова.

Ночью Косте удалось скрыться. Реку переплыл в том же месте.

Сообщенные Костей сведения представляли большую ценность. На другой день некоторые крупные огневые точки были подавлены артиллерией и «кукурузниками», как называли легкие самолеты, бесстрашно летавшие бомбить гитлеровцев. Прояснилось также положение населения, судьба которого всех тревожила.

Посылать разведчиков в город было уже значительно сложнее, опаснее. И другие разведчики подтверждали, что гитлеровцы, обнаружив кого-либо из жителей, расстреливают на месте. А воевать без разведчиков — воевать вслепую, сознательно идти на то, чтобы жертвовать жизнью сотен бойцов. Если немецко-фашистским захватчикам до сих пор не удалось прорваться на левый берег, в этом, конечно, большая заслуга и разведчиков. Обстановка требовала не только во что бы то ни стало не пустить дальше немецко-фашистские войска, но и выгнать их за Дон. Командование Воронежского фронта готовило наступление, и разведывательные сведения были нужны как воздух. Подходившие войска в основном занимали позиции на флангах города с таким расчетом, чтобы взять гитлеровцев в клещи. Разведчики-чекисты ежедневно ходили в разведку, а вот возвращались далеко не все. Война есть война.

В ночь на 11 августа 1942 года после тщательного инструктажа в разведку пошли Костя Феоктистов и Юрий Павлов. Задание — разведать правобережную часть города — от Архиерейской рощи, опять захваченной гитлеровцами, и дальше, в направлении Чернавского моста. Юра Павлов чуть помоложе Кости, не раз ходил в разведку и показал себя смышленым, находчивым. До захвата Центрального района Воронежа он проживал в правобережной части, отлично знал там все улицы, переулки, и это помогало ему проскальзывать мимо гитлеровских постов.

Переплыли реку ночью, держа направление на Архиерейскую рощу. К берегу подплыли бесшумно, не обнаружив себя, в реке переждали, когда патрулировавшие солдаты пойдут в разные стороны, и, уже зная, где безопаснее пройти, благополучно проскользнули через рощу к первым домам. До рассвета скрывались в воронке от снаряда, а когда рассвело, стали разведывать этот район.

Оказалось, что немцы подбросили новые части и к роще, и в район стадиона «Динамо» и Ботанического сада. Дворами пошли параллельно берегу. Собственно, «пошли» — не то слово: где ползли, а где перебегали. Костя — впереди, Юра — сзади, метрах в двухстах.

Выяснилось, что в правобережной части, от улицы Оборона Революции и дальше, в направлении Чернавского моста, гитлеровцев стало также значительно больше. Посты на берегу усилены. На перекрестке улиц Анатолия Дурова и Крестьянской, Средне-Смоленской и Солдатского переулка, на улице Сакко и Ванцетти и в других местах появилась артиллерия. У Терновой церкви два шестиствольных миномета. В ограде Успенской церкви дальнобойные и зенитные орудия, шестиствольные минометы. На колокольне бывшего Митрофановского монастыря наблюдательный пункт — оттуда отлично видно все, что делается на Придаче…

Жителей — никого.

Самое сложное — перебегать бесчисленные улицы, круто спускающиеся к реке. Хорошо, что неширокие.

Когда Костя перебегал Средне-Смоленскую улицу, он услышал хриплый крик:

— Хальт! Хенде хох! (Стой! Руки вверх!)

И по-русски:

— Стоять!

Остановился.

Эсэсовец с двумя солдатами. И еще три солдата-автоматчика, стреляя, бегут туда, где Юра.

Юра успел шмыгнуть во двор дома.

«Молодец, — обрадовался Костя. — Смышленый парень, удерет, не впервые!»

Эсэсовец что-то сказал солдатам и сам пошел в сторону видневшегося перекрестка — там улица Сакко и Ванцетти пересекает Средне-Смоленскую. Солдаты подбежали к Косте, подтолкнули его: мол, пошли.

«Куда? — тревожно подумал Костя. — Если эсэсовец на перекрестке повернет налево, значит, на улицу Цюрупы, где эсэсовцы. Если направо — там, на Девичьем рынке, виселица».

Эсэсовец повернул направо.

От перекрестка к Девичьему рынку небольшой подъем. Прошли сгоревшую районную библиотеку, полностью разрушенный дом, у третьего дома, налево, от которого сохранились стены первого этажа, эсэсовец остановился, о чем-то порассуждал, махнул рукой и вошел во двор.