Андрей Колганов - Йот Эр. Том 1

Выскочив в коридор, девочка почти нос к носу столкнулась с отцом, одетым по форме № 2 (голый торс, галифе и сапоги) и так же, как и она, державшим в руке пистолет, едва различимый в темноте.

– Что там? – почему-то шепотом спросила она.

– Ур-роды! – прорычал Речницкий. – Придурки! И чего лезут?

Выстрелы между тем смолкли и больше не повторялись.

– Пане генерале! – крикнул знакомый голос с темной, неосвещенной лестницы. Впрочем, и во всем доме нигде не горела ни одна лампочка.

– Докладывайте, Витольд! – приказал Якуб.

– Налет силами примерно семи-восьми человек, еще двое прикрывали автоматами из-за ограды, – тут и Нина узнала голос подпоручника из охраны. – Нападение отбито, у нас трое раненых, один – тяжело. Налетчики отошли, в саду осталось два трупа.

Отец, не сдерживаясь, выругался, затем отрывисто бросил:

– Раненых – в госпиталь!

– Машину уже вызвали и выставили пост на перекресток, – отозвался подпоручник.

– Ладно, свободен, – махнул рукой бригадный генерал и, повернувшись к дочке, промолвил: – Свет пока не зажигай. А то еще пальнут по окнам…

– Почему налет? – снова поинтересовалась Нина.

– Кретины! – зло процедил генерал. – Все к сейфу моему рвутся.

– А что там? – не выдержала и полюбопытствовала девочка.

– Ничего! – грубовато отрезал Речницкий, но затем, переходя на более мягкий тон, пояснил: – В том-то и дело, что нет там ничего такого, что они ищут. Они все планы прочесывания лесов оперативной группой «Жешув» пытаются добыть. Но я их в своем сейфе не держу. И генерал Роткевич не держит. И в штабе округа их нет… А они все лезут, курва мачь! – в генерале снова вспыхнуло раздражение. – Хлопцев только зря поранили! – генерал, чуть слышно щелкнув предохранителем, сунул пистолет в карман галифе. – Иди уж, досыпай. Нам завтра в Варшаву.

Наутро, после непременной утренней тренировки, порции фехтования, стрельбы из пистолета, контрастного душа, и – наконец! – черного кофе с булочкой, Нина побежала переодеваться к выезду. Вскоре автомобиль выехал на шоссе, ведущее на Кельце – Радом – Варшаву. Генерал молча сидел сзади, откинувшись на красный сафьян сиденья. Позолоченная стрелка спидометра плясала около отметки «150», заставляя Якуба нервничать, но недовольства он не проявлял – надо было торопиться. Поезд ждать не будет.

Уже подъезжая к вокзалу на той стороне Вислы, в Праге, Речницкий заговорил с дочерью:

– Может быть, вернешься в Краков?

– Не, я лучше в Варшаве останусь, с ребятами, – не раздумывая, произнесла Нина.

– Что, не хочешь с Янкой один на один оставаться? – немного озабоченно спросил генерал. – Смотри, в особняке все же спокойнее будет. Там охрана. Тебя же вечно на приключения тянет, со своими зедвуэмовцами, а тут, среди всех этих развалин, ничего не стоит на пулю нарваться.

– Да причем тут Янка! – с легкой досадой откликнулась девочка. – Хоть она и дура деревенская, но нам с ней делить нечего. Не хочу за чужими спинами отсиживаться!

Якуб сдержал тяжелый вздох:

– Как хочешь, – с явным неудовольствием проговорил он. – Но ты уж поосторожнее. У нас, чую, впереди серьезные дела наклевываются. Не просто так меня в Москву-то вытаскивают.

– Да брось ты! – воскликнула Нина, ловко подавая машину к самому подъезду вокзала. – Ты же знаешь, какая я трусиха.

– Кокетка ты, а не трусиха, – проворчал генерал, поймав в ответ искренне недоумевающий взгляд дочери.

У вагона Речницкий некоторое время стоял молча, затем, когда до отправления осталось две минуты, порывисто обнял дочку.

– Эй, задушишь! – она улыбнулась и чмокнула отца в щеку. – Кофе и конфеты не забудешь привезти?

– А как же! – Якуб потрепал дочку по пышным волосам и запрыгнул на ступеньки вагона.

Под мерный перестук колес генерал отоспался впрок и проснулся бодрым, полным сил. Но вот настроение его по мере приближения к Москве становилось не то чтобы мрачным, но скорее напряженным. Ему не давала покоя и Нина, оставшаяся в Варшаве («Влезет, не приведи Господь, в какую-нибудь заварушку!»), и срочный вызов к начальству… Не к тому, что в Наркомате обороны… «Тьфу, в Министерстве! И зачем только переименовали?»

Всю обратную дорогу от Москвы до Варшавы Речницкий размышлял. Да, ну и заданьице. Он то и дело прокручивал состоявшийся у него накануне разговор…

– Присаживайся, Яков Францевич, к столу, – жестом радушного хозяина Иван Иваныч пригласил его присоединиться к чаепитию, для чего все уже было готово. На канцелярском столе, столешница которого была обита коричневым дерматином, расположились стаканы в подстаканниках, заварной чайник, сахарница, блюдечко с тонко нарезанным лимоном, корзиночка с сушками. Электрический чайник негромко шипел на тумбочке у стены.