Петр Игнатов - Голубые солдаты

— Спасите! Тону!

Оглянувшись в сторону Вити, ребята увидели, как он скрылся под водой.

Не раздумывая ни секунды, Женя с разбегу бросился в реку, мгновенно настиг Витю и крепко схватил его за руку, едва удерживаясь на подводном камне. А утопающий цеплялся за Женю, тянул его за собой вглубь. Женя чувствовал, как возрастает напор воды, бьющий в спину. Плавал он еще неважно, но 6 те мгновения даже не подумал об опасности, угрожавшей ему самому, и продолжал сжимать руку друга. Силы мальчика таяли. Еще немного — и течение собьет его с ног… Но вот кто-то крепко обнял его за плечи. Это был Валя, бросившийся с двумя другими мальчиками на выручку брату и Вите. Вчетвером, растянувшись цепочкой и держа друг друга за руки, ребята справились с силой потока, вытащили Витю на берег. Обессиленный, бледный, полузахлебнувшийся, он дрожал как в лихорадке, чихал и кашлял и минут десять отлеживался на камнях, пока не пришел в себя…

Мне очень понравилось, что ни Женя, ни Валя не выпячивали своих заслуг в спасении товарища. Так, и только так, должны поступать люди, выручая друг друга из беды, а потом, когда опасность уже позади, не хвастать своим геройством…

Прихожу однажды вечером с работы домой, меня встречает обеспокоенная Геля.

— Ну что мне делать с этим мальчишкой? Уже ночь скоро, такая темень, а его все нет… И к обеду не являлся, Где его только носит?

Не спрашиваю, о ком идет речь. И без того ясно — о Валентине! Уже не первый раз исчезал он из дому на целый день. Заявится поздно вечером усталый, голодный, заглядывает матери в глаза смущенно, заискивающе. Сознает все-таки свою вину!

Я был уверен, что и на этот раз все закончится так же, ждал, что вот-вот распахнется дверь и перед нами предстанет Валентин.

Поужинали, пора было ложиться спать, а Валя не появлялся. Беспокойство все больше охватывало меня. Геля обошла всех соседей. Женя, встревоженный не меньше нас, побывал у школьных друзей брата, живших поблизости. Никто ничего не знал о Валентине.

В одиннадцатом часу вечера я отправился в милицию. Там тоже ничего не знали о сыне. Желая, видимо, успокоить меня, дежурный сказал, что сведений о каких-либо несчастных случаях за истекший день не поступало, Словом, ничего утешительного выяснить мне не удалось.

Тревожную ночь провели мы. Никто не спал. Геля плакала. Женя непрерывно ворочался в постели, вскакивал, прислушивался к каждому шороху, к шагам поздних прохожих с улицы, Чуть свет снова начались поиски.

Примерно в девятом часу утра выяснилось, что пропал не он один. Его дружок Мишка Панкратов тоже не ночевал дома. Минувшим днем в обед их обоих, видели у реки. Они купались вместе. Страшная мысль о том, что ребята могли утонуть, к счастью, была быстро отвергнута: один из наших соседей видел Валю перед вечером в городском парке.

И все же ребят не было. Кто-то высказал предположение, что они, начитавшись всяческой приключенческой литературы, сбежали куда-то вдвоем. Через милицию были разосланы розыскные телеграммы в другие города, в черноморские порты и на железнодорожные станции, а нам оставалось одно: пребывать в тревожном ожидании. Мучительно потянулись дни.

И вдруг на пятые сутки мне на работу позвонили из железнодорожной милиции.

— Товарищ Игнатов, ваш сын нашелся. Он здесь, у нас на вокзале, Просим зайти забрать его!

Я забежал домой за Гелей, и мы вместе отправились на вокзал. Только переступили порог отделения милиции — видим: сидят оба — Валя и Миша, грязные, оборванные, и мирно беседуют с дежурным.

По пути на вокзал Геля грозилась наказать Валентина строжайшим образом, но, едва увидев его, сразу позабыла о своих угрозах. Дома, пожалуй, не менее радостно, чем мы, брата встретил в первые минуты и Женя. Обнял, поцеловал, но затем вдруг оттолкнул, крикнул гневно:

— Эх ты, свинья бесчувственная! Видеть тебя не хочу!

Валентин стоял будто пришибленный. Казалось, он готов был провалиться от стыда сквозь землю.

И вот, вымытый, переодетый во все чистое, он предстал перед нами, ожидая семейного суда.

— Докладывай, где ты был? — спросил я жестко.

Валя шмыгнул носом, но ответил совсем не по существу дела:

— Ужасно есть хочется…

— Успеешь! — оборвал я его. — Отвечай на вопрос.

До этого мы никогда не повышали голоса в разговоре с сыновьями, но тут я не мог сдержаться. От строгого окрика Валя вздрогнул.

— Я— я не хотел огорчать вас… — пробормотал он, заикаясь. — Знаю, меня нужно наказать… Но я не мог иначе… Дал слово… во имя дружбы…