Петр Игнатов: Голубые солдаты

Как-то в конце учебного года Женя вернулся из школы гордый, сияющий, с красным галстуком на тонкой шее.

— Меня приняли в пионеры! — радостно объявил он с порога.

Мы с женой от души поздравили его. Этот торжественный день мы отметили праздничным обедом с пирогом.

Валя, конечно, сгорал от зависти к брату, но в то же время безмерно гордился им.

— Я тоже буду скоро пионером! — заявил он за обедом.

— С отметками у тебя не все ладно! — напомнила Геля. — И с дисциплиной тоже. Надо еще заслужить право называться пионером.

Валя вспыхнул.

— Вы думаете, я хуже Женьки, да?

— А как ты сам думаешь об этом? — спросила Геля.

Вопрос матери застал Валю врасплох. Он растерялся, не знал, что ответить, но тут ему на выручку пришел Женя, который сказал:

— И ничуть Валька не хуже меня. Немного подтянется с отметками, и его примут в пионерский отряд. Я уже говорил о нем с вожатым.

— А вожатый что? — вырвалось нетерпеливо у Вали.

— Летом вместе поедем в пионерский лагерь…

И вот наконец наступил тот долгожданный летний день, когда Женя и Валя собрались в лагерь. Колонна школьников и пионеров выступила из города с восходом солнца. Ребята шли налегке. Им предстоял дальний путь в один из живописных высокогорных уголков Кавказского заповедника, где был разбит лагерь. Шумная, звонкоголосая колонна ребят все дальше уходила от города. За ней тянулись три подводы, доверху нагруженные вещами: рюкзаками, постелями, продуктами, палатками.

Места в Кавказском заповеднике были действительно сказочно прекрасны. Вокруг лагеря стоял густой, напоенный смолистым духом пихтовый лес. На склонах гор высились вековые кедры, могучие дубы, а вдоль стремительной речки теснились тенистые карагачи. Солнечные лужайки пестрели цветами. Неугомонно день и ночь шумела река. Вода в ней была ледяная, но ребята не могли побороть в себе соблазна окунуться в ее прозрачные, быстрые струи. И тогда молчаливые чащи леса оглашались визгом и смехом купальщиков.

Не раз пионеры и школьники совершали походы по высокогорным маршрутам, побывали на альпийских лугах, покрытых высокими травами и яркими коврами цветов.

Домой Женя и Валя вернулись загорелые, возмужавшие. Полтора месяца жизни в палатках, среди гор, закалили их, научили все делать своими руками: и палатку поставить, и костер разжечь, и кашу сварить, и выстирать себе одежду.

А сколько новых впечатлений накопилось у ребят! Наперебой, без умолку рассказывали они нам о своих друзьях, о забавных приключениях, о памятных происшествиях. И только об одном случае умолчали, не зная, очевидно, что вожатый Георгий Иванович уже успел сообщить об этом случае мне и Геле.

— Ну а как прошел ваш поход к Волчьим скалам? — спросил я в конце ужина, когда, казалось, было уже переговорено обо всем и ребята поклевывали носами.

Переглянувшись, они опустили головы, решив, очевидно, отмолчаться.

— Нет, уж вы извольте выложить все! — сказала Геля. — Признавайтесь, что натворили.

И ребятам пришлось рассказать о том, что они хотели утаить от нас.

А случилось следующее.

Женино звено получило задание обследовать берега реки на три километра вниз по течению, считая от лагеря. Шестеро ребят переправились по камням через реку и пошли левым берегом. Шестеро двинулись по правому. Валентин шел с Женей. На левом берегу громоздились огромные камни, и перебираться через них было очень трудно. А между камнями то и дело попадались густые заросли ежевики, переплетенные лианами, свисавшими со скал. Поэтому Женя, Валя и их товарищи, шедшие по правому берегу, намного обогнали ту шестерку, которая двигалась по левому.

— Подождем их немного, — предложил Женя.

Ребята разлеглись на камнях у самой воды. Полуденное солнце припекало вовсю. Камни были теплые, зато вода казалась ледяной.

— Эх, окунуться бы! — сказал Витя, веснушчатый, шустрый мальчишка, один из лучших лагерных друзей Жени.

Звеньевой и сам был не прочь побарахтаться в воде, но, помня строгий наказ вожатого, ответил:

— Георгий Иванович запретил купаться в незнакомых местах. — В его голосе, однако, на этот раз не было необходимой твердости.

— Да ведь здесь совсем мелко, — заметил Витя. — Самое большее — по пояс.

Валя, лежавший на плоском камне, приподнялся, смахнул рукой пот со лба.

— Фу, ну и жарища! Витька прав, надо малость освежиться.

Женя сдался, и ребята начали плескаться в воде у самого берега. Витя сделал несколько шагов в сторону и вдруг погрузился в воду по грудь. Его нога соскользнула с подводного камня, поросшего склизким мхом. Он упал, и сильное течение тотчас же подхватило его, потащило к середине реки. Над водой прозвучал отчаянный вопль: