Сергей Матвеев: Маруся

– В атаку! – негромко крикнул я и полез через бруствер.

– Товарищ лейтенант! – окрикнул меня кто-то, кажется, Одинцов, – куда? Убьёт!

– Вперёд! – крикнул я уже громче, и тут словно что-то переключилось внутри, стихла боль и мышцы налились силой. – За мной!!

– Ура! – Закричал кто-то за моей спиной.

– Урааа! – понеслось над тем, что совсем недавно еще было окопом.

Немногочисленные уцелевшие бойцы выбирались из него, и поливая поле огнем из автоматов, бежали вперед. Не могли не бежать – сил держать оборону в окопе просто уже не было. И тут, словно благословение, снова застрочил пулемет у Гонгадзе.

– Урраааа! – звенел воздух, наполненный гарью, дымом, порохом и свинцом. Мы неслись на запад, по своей земле, навстречу клонившемуся к горизонту солнцу. И фашисты дрогнули – побежали назад.

* * *

– Что ж ты себя не жалеешь-то так, а? – вырвал меня из небытия мягкий женский голос.

Сначала мне показалось, что рядом со мной Катя. Но видение, к сожалению, исчезло. Я лежал на полу на расстеленной шинели, а казачка Ирина, присев рядом, мокрым бинтом смачивала мне виски и лоб.

– Что случилось?

– Да все уже случилось. Прогнали вы фашиста, и темнеет уже.

– Кто здесь еще?

– Все здесь. Раненые в хате, здоровые – курят во дворе.

– Позовите кого-нибудь, – попросил я.

Она вздохнула:

– Командир, сразу видно. Ладно, сейчас позову.

Она вышла, и вскоре в дверном проеме показался младший сержант Островский из минометного расчета.

– Товарищ лейтенант! Пришли в себя!

– Островский… Рад, что ты живой.

– Живой, а как же! Миномета, правда, нету, но сам целехонек!

– Доложи, что со взводом, – попросил я.

– Скорее с ротой, товарищ лейтенант. Гонгадзе убит, принимайте командование. Личный состав включая раненых, которые могут сами идти, двенадцать человек. Трое тяжелых. Зато матчасти никакой – все разбили подчистую, кроме личного оружия. Только противотанковое ружье осталось у Мирохина, ничто его не берет.

– А меня вы к каким зачислили? К легким или тяжелым?

– Вас не считал, вы само собой, – улыбнулся Островский.

– Значит, нас осталось шестнадцать человек. Не так уж и мало.

– Семнадцать, – сказала вошедшая Ирина. – Я с вами уйду.

– А как же деревня? Вы же не хотели?

– Вот молодой вы еще, товарищ лейтенант, – всплеснула руками она. – Вы моя деревня. Ради вас осталась, вместе с вами теперь уйду. Я знаете какая сильная? Любого из ваших до станции донесу.

Я улыбнулся, а глаза заслезились, должно быть, от контузии. Ирина молча смотрела на меня, своими огромными, как степь, и все понимающими глазами.

– Слушай мою команду, – сказал я Одинцову. – Согласно приказа, оставляем позицию и выдвигаемся в сторону станции Луговая. С нами раненые, потому идем налегке.

Ирина вопросительно посмотрела на меня.

Я улыбнулся:

– Товарищ медсестра, подготовьте раненых к транспортировке!