Елена Подкатик - Точка

А Мирра Львовна улыбалась. Улыбалась так светло, как только могло улыбаться одиночество в её глазах.

10 января 1942 года. Минск

Энн стала ангелом. Прошлой ночью она улетела на небеса. Утром медсестра не смогла её разбудить. Потом пришли санитары и унесли Энн. Я точно знаю: она улетела. И стала ангелом. Настоящим зимним ангелом с красивыми серебристыми крыльями. Она машет ими, и тогда на землю падает снег – такой же светлый, как её улыбка.

Я лежу и смотрю, как за окном кружится снег. Нет сил, чтобы подняться, открыть форточку и… тоже летать над землёй.

Но я не могу. Ещё не время.

Сегодня утром в спальню пришёл доктор Шульц и сказал, что скоро я буду, как собака, слышать разные звуки и видеть далеко-далеко. Потом он взял меня за руку и повёл в белую комнату.

Я не хочу быть, как собака. Я девочка. Я люблю розовые платья. Люблю Энн и фрейлейн Катарину. Я люблю леденцы и овсяную кашу на завтрак. И очень не люблю белую комнату. Здесь пахнет лекарствами. Пахнет страхом.

Доктор готовит капельницу. Я знаю, что бутылка с лекарством и иголкой называется капельница.

Сегодня в бутылке налита кровь. Густая и липкая чужая кровь.

Боженька! Фрейлейн Катарина говорила, что Ты всем помогаешь, надо только хорошо попросить. У меня нет ничего, чтобы дать Тебе. Но если Ты существуешь, помоги, пожалуйста! Я постараюсь быть всегда хорошей девочкой.

Почти в полуобморочном состоянии шевелю обескровленными губами, изо всех сил пытаясь забиться в угол кровати.

Доктор берёт меня за руку, начинает перевязывать её тугой резинкой.

Сейчас будет вставлять страшную иглу.

В животе вдруг противно забулькало, в голове зашумело.

А потом меня вырвало прямо на белый халат господина Шульца. Капельница упала, на полу медленно растеклась кровавая лужа.

– Дрянь! Что ты наделала, маленькая негодная тварь?! Эльза! Немедленно убрать реактивы! Надо же так испортить эксперимент!

Энн, скажи моей маме, что я устала. Я тоже хочу быть ангелом.

20 октября 2009 года. Минск

Шёл седьмой день переписи населения.

С усердием студентки выпускного курса, готовящейся к государственным экзаменам, я обходила квартиру за квартирой, записывая ответы жильцов своего переписного участка. Попутно угощалась чаем, слушала рецепты приготовления пирогов, иногда поневоле выступала в роли третейского судьи при разделе имущества пары-тройки семей, увязнувших в последней стадии развода.

Но каждый вечер, независимо от того, как прошёл день, шла навестить Мирру Львовну.

Сегодня я обещала познакомить её с мамой.

На часах – половина пятого, документы перекочевали из моего потрёпанного друга портфеля на стол Татьяны Петровны Кругловой.

– Мне пора домой.

– Идите, Людочка, идите. Вы у нас стахановка, недаром фамилия такая – Стаханова, – Татьяна Петровна заулыбалась, кокетливо поправила голубые пластмассовые бусы на своей мощной груди и помахала рукой. – До завтра!

Я шла по знакомым улицам вечернего города и впервые смотрела вокруг другими глазами. Оказывается, если один только раз посмотреть на привычные вещи новым взглядом, обязательно найдётся то, чего никогда не замечал. Сотни раз идя утром на работу, а вечером домой, я не видела, какой красивый наш сквер. Сегодня же он как-то по-особенному радостно машет кленовыми листьями, встречая одиноких прохожих. Вот знакомый с весны бродячий пёс Разгуляй весело бежит навстречу в надежде получить обещанный ещё утром ужин. Почти полгода я подкармливаю его, но только сегодня заметила, какие умные глаза у Разгуляя. Старый фонарь возле аптеки (помните, как у Блока: «Ночь, улица, фонарь, аптека…»?) привычно ворчит и качает тяжёлой головой. Но сегодня – удивительное дело – его скрип словно созвучен одной из симфоний Шостаковича. Вспоминая мелодию, я шла по городу, и мысли мои плавно перетекали в русло человеческих отношений. Как интересно всё-таки устроены люди. В большинстве своём мы живём сиюминутными желаниями – поесть, поспать, погулять, поработать. Влюбляемся на всю жизнь, разводимся через полгода, вздыхаем о принцах и вечной любви, но так и не понимаем, что любить, ценить, уважать нужно тех, кто рядом с нами, – близких и родных нам людей. Вчера Мирра Львовна рассказала удивительную историю её семьи. Много ли у нас тех, кто бережно хранит в сердце память о прошлом? Знаем ли мы об их чувствах и переживаниях? Слышим ли мы их, думаем ли о них?