Array Коллектив авторов - Как мы пережили войну. Народные истории

Помнит, как отдыхали в доме и пришли жандармы с собакой. «Ты партизанка, давай документы». Пришлось идти за старостой, чтобы он подтвердил, что она дочка, и у маленьких детей нет паспортов. Все равно – немцы били по лицу и по голове.

В октябре 1942 года семью вывезли принудительно в Прибалтику. Работали на фабрике – сортировали зерно. Рядом с ними работали французы. Из Прибалтики отправили дальше всех в Германию, везли в теплушках.

Привезли в лагерь «Зондерхаузен», который находился возле города Бонн. Рядом с лагерем была деревня Геренген, здесь в тюрьме семью и разместили. Подъем был в 5 часов утра, а уже в 6.30 выводили во двор и вели на работу. Помнит, что выдавали вместо обуви – сабо на деревянной подошве. Работали до вечера в поле, в полдник отдыхали и дальше работали. Помнит, что работали мотыгами, руки в крови постоянно были. Рядом работали поляки. Командовала концлагерем женщина.

С 1943 года – находились в концлагере. Освобождали лагерь американцы. Немцы очень боялись, что освобождать будут русские и поэтому заранее вывесили белые флаги. Из лагеря ехали вместе с военнопленными. Определили всех в другой лагерь, в который перевозили через понтонные мосты. Там находились больше месяца.

Домой отправляли по областям. Кормили хорошо. Приехали в новгородскую область на пепелище. Жили в землянках.

Постоянный голод. Забрали девчонок в минерную роту. Они ходили по минному полю и щупами тыкали в землю – искали мины. На месте обнаружения мин – ставили флажки.

Далее поехала в Латвию работать у хозяев.

После поехала в Апатиты с мостопоездом. Строила железную дорогу. В 1960 году вернулась на родину мужа Ивченко Ивана Ивановича – д. Копылово. Жили сначала в д. Трехденево, потом в д. Назарово. Муж работал трактористом. В деревне Гаврильцево, которая находится за Малым Рогачево, в 60-е годы были суточные ясли. В них 25 лет и отработала Зоя Ивановна.

Ивчина Зоя Ивановна

Детские воспоминания о ВОВ 1941–1945 гг. Кулагиной Анны Петровны (девичья фамилия Степанова)

Я родилась 23 ноября 1935 года в деревне Пруды Московской области Коммунистического района (в дальнейшем Дмитровский район) в большой семье: три старшие сестры – Таня, Зина, Тамара, брат Павел (17 лет) только что окончил рогачевскую среднюю школу и собирался поступать в институт, младшая сестра Надя (3 года) и маленький братик Валера (1 год 2 мес.).

Перед войной родители построили большой, красивый дом, чтобы нам всем хватило места.

Когда началась война, мне было пять с половиной лет, но я многое помню.

22 июня 1941 года. Был жаркий, солнечный летний день. Старшая сестра Таня пошла на колодец за водой и быстро вбежала в дом с криком: «Мама, война, война, немцы». Началась всеобщая мобилизация, папа ушел на войну. В деревне остались женщины, старики и дети. Деревня жила обычной жизнью, женщины работали на колхозных полях и своих частных огородах.

Все думали, что война скоро закончится, она где-то идет, но у нас не будет. В начале осени, когда уже выпал снег, в деревне появились военные люди в белых полушубках. Они сожгли наш дом и дом соседей. Мама умоляла их не делать этого, говорила: «Вы видите, какая у меня большая семья, где мы будем жить», – мама хотела выпустить со двора овец, но они загнали их назад и закрыли дверь. В ответ они сказали, что у них приказ – сжечь самые большие дома, чтобы немцам негде было жить.

На второй день мы пошли на пепелище, где мы увидели обуглившие овечьи головы и много стекол. Так началось наше бездомное скитание. Нас приютила женщина, она жила в маленьком доме с тремя детьми и престарелой бабкой. Эта бабушка почти не слезала с печки. Хозяйка этого дома Маша сварила нам похлебку и стала нас кормить. Вместо половника (да его, наверное, и не было у нее) она взяла ковшик, а мальчишка закричал: «Мам, не наливай этим ковшиком, в него бабушка писала». Маша с этим ковшиком подходит к печке и говорит: «Мам, это правда?» А бабка отвечает: «Да врет он, чертенок, наливай Манька, наливай». Так мы пообедали. Наша мама была рада и такой еде, лишь бы мы не умерли с голоду. Спали мы на полу на соломе. А вскоре нас позвала к себе жить другая женщина, у которой больше дом и большая русская печка.

Наступила зама, морозы. Мы все сидели на печке. А в начале ноября нашу деревню заняли немцы. Они жили почти во всех домах. В доме, где мы жили, был немецкий штаб. Вечером они собирались в большой комнате, обсуждали свои планы, а потом снимали гимнастерки, собирали вшей с одежды и бросали их в лампу, так они развлекались. Так мы прожили с ними две недели. Немцы были мирные, нас не обижали. Угощали нас конфетами, шоколадом, леденцами. Когда они узнали, что у мамы столько детей, они качали головами, тыкали себя пальцем в грудь: «Найн, айн, цвай».