Николай Чергинец - Сыновья

— Где мы находимся?

— Черт его знает. Думаю, что недалеко от Пешавара.

— Считаешь, что бежать бесполезно?

— Нет, почему же: Одному трудно, а вдвоем, если еще оружие захватить, — запросто. Можно или до Исламабада, или до Карачи добраться, там наши корабли часто бывают, или же уйти в горы, а там — в Афганистан. Для нас главное, чтобы не разлучили. Вместе и помирать легче, если придется…

Они замолчали, потому что за дверями послышалась возня. Принесли поесть: острый перец и тушеный картофель, заправленный томатным соусом.

Решили есть все, чтобы набраться сил. Желудки набили и сразу же захотели пить. Когда забирали посуду, Алексей жестом показал, что они хотят пить, но двое мужчин, ничего не сказав, удалились.

— Что, они нас специально накормили острой едой, чтобы жаждой помучить?

Напарник Леонову попался общительный. Антону не хотелось ни о чем говорить, зато Николаев, истосковавшись в одиночестве, говорил много.

Леонов слушал его, как говорится, вполуха. Сильно болела и кружилась голова, ныл правый бок, страшно хотелось пить и… умереть. Он никак не мог смириться с тем, что он в плену. Все это казалось каким-то кошмарным сном. Наверное, поэтому и комната, и зарешеченное оконце, и стены, и потолок, и деревянная дверь, сбитая из широких, плохо подогнанных друг к другу досок, казались нереальными, приснившимися во сне. Единственная реальность — боль и жажда. Антон попытался заставить себя уснуть, но не получилось. Дверь распахнулась, и на пороге снова появились двое бородатых мужиков с автоматами. Знаками они приказали обоим выходить.

В небольшом, зажатом дувалами квадратном дворе было жарко. Антона закачало, и он наверняка упал бы, если бы не Николаев, который поддержал. Их подвели к той же арбе, на которой привезли Леонова. Николаеву связали руки, посадили обоих на арбу. Вид Антона не внушал душманам опасений, и, очевидно, поэтому они не стали связывать его.

И возница, и охранники были те же. Возница даже улыбнулся Леонову, правда, сделал это так, чтобы не видели охранники.

— Вот видишь, — пошутил Николаев, — передвигаемся с комфортом, не то что вчера, когда я пешком топал. Да еще приклады по моей спине гуляли, а сейчас благодать. — И он демонстративно попытался растянуться во весь рост, но не хватило арбы. Николаев был высоким, из-под рваной рубашки было видно крепкое, тренированное и загорелое тело. Ехали по неровной пыльной дороге. Арбу трясло, и это причиняло Антону сильную боль. Изредка он тихо постанывал. Пыль вызывала в нем приступы кашля, его тошнило.

Когда они отъехали уже далеко, их обогнали два джипа. Николаев успел увидеть в одном из них американца.

— Готовься, Антон. Американец поехал вперед, чтобы организовать нам теплый, дружеский прием.

Не отвечая, Леонов тихо обратился к вознице:

— Рафик, пить. — И жестом показал, чего он хочет.

Охранник еле заметно кивнул головой и так же как вчера начал подгонять неторопливых быков. Те зашагали чуть веселее. Но все равно больше часа пришлось мучиться пленникам, прежде чем им разрешили попить мутной теплой воды из арыка. Правда, даже эта дурно пахнувшая вода показалась обоим необыкновенно вкусной.

Охранники пили воду, которая была у них припасена в больших белых пластмассовых флягах.

Дальше дорога потянулась через «зеленку», мимо густых зарослей кустов и деревьев. Николаев сказал:

— А ты, я вижу, уже установил контакт с кучером?

— Да, я заметил, что он не такой, как другие. Присмотрись, и взгляд иной, ободряющий, и вот уже второй раз водой выручает. Собственно, что тут удивляться, не все же они бандиты, даже если и находятся в бандах.

— Да, это так, — согласился Николаев. — Помню, был с пятью нашими ребятами в секрете. Смотрим, идет один бородач. Автомат за спиной, никакой опасности не чувствует. Когда подошел, мы его взяли, доставили к командиру, тот вызвал афганского офицера. При нас допрос шел. Офицер спрашивает, а ефрейтор Холиков — он узбек и по дари понимает — слушает и потихоньку переводит. Так вот этот пленный сразу же рассказал, что он душман, сообщил, где банда находится, сколько в ней человек, каким оружием располагает. Сам он бедняк, в семье осталось девять человек. Офицер спросил у него, а чего же ты воюешь с властью, которая хочет, чтобы бедняки жили лучше? А он отвечает, что мулла, мол, сказал, что к власти пришли неверные и поэтому надо воевать против них. Мы смеялись тогда, когда узнали, что старик, оказывается, вынужден был даже автомат у душманов купить, правда, продали они ему в рассрочку.