Николай Чергинец - Сыновья

Павел Чайкин находился в Минске уже несколько недель. Ежедневно его навещала мать. Вместе с ней часто приходили Вера Федоровна и Лемехов. Они старались хоть чем-то обрадовать и других парней, находившихся в госпитале вместе с Павлом. Приносили сладости, конверты, бумагу, беседовали с ребятами. Они сразу же заметили особую атмосферу, которая сложилась здесь возле раненых «афганцев». Весь персонал госпиталя относился к ребятам с особым вниманием и уважением. Ребят навещали и просто посторонние люди, которые старались поддержать парней. Некоторые солдаты после возвращения на Родину еще не видели своих родных.

Дела у Павла Чайкина шли явно на поправку. Он уже научился ходить на костылях, несколько дней назад у него сняли мерку для протеза.

В присутствии матери и гостей Павел всегда улыбался, весело разговаривал, и трудно было поверить, что его душу терзали сомнения и тревога. Порой ему становилось просто страшно от мысли, что он — инвалид и ему надо привыкать к другим условиям жизни, менять ее устои.

Однажды после работы Вера Федоровна купила фруктов и решила по пути заглянуть в госпиталь.

В палате Чайкина не оказалось. Трое парней, его соседи по палате, сказали, что он на прогулке. Вера Федоровна оставила фрукты на тумбочке, предложив раненым угощаться, и спустилась вниз, где среди редких деревьев увидела Павла. Он сидел один на скамье. Его вид поразил Веру Федоровну. Вместо всегда улыбающегося, веселого парня она вдруг увидела грустного, уставшего от жизни человека. Он сидел вполоборота к ней. По его печальному лицу изредка, словно короткая судорога, пробегала горькая улыбка. Вера Федоровна не решилась его потревожить. Еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, она поспешно отошла к лечебному корпусу.

Дома Вера Федоровна позвонила Нине Тимофеевне.

Та только что пришла с работы и как раз собиралась в госпиталь. Не стала Коблик расстраивать подругу и только предупредила ее, что фрукты она может не нести. Чайкина спросила:

— Вы видели Пашу?

— Нет, его в палате не было, а во дворе я его не нашла.

С тяжелым сердцем Вера Федоровна принялась за домашние дела.

Но не прошло и десяти минут, как в прихожей зазвонил телефон. Звонки звучали часто и длинно. Вера Федоровна поспешила к аппарату и, взяв трубку, услышала голос Леоновой, мамы Антона. Поздоровавшись, она сразу же поинтересовалась:

— Вера Федоровна, голубушка, вы давно получали письма от Коленьки?

— Всего два дня назад я получила длинное письмо.

— А он об Антоне ничего не пишет?

— Он написал, что Антона усиленно ищут. А что у вас, Анастасия Макаровна, слышно?

— Все по-прежнем}. Сегодня пришло письмо от командира батальона подполковника Бунцева. Он пишет, что Антон пропал ночью, во время боя, и что, скорее всего, он не убит, а захвачен душманами. Обещает, что будут искать. Рассказывает, как ребята переживают, в общем, хорошее, человеческое письмо. Но разве может оно меня успокоить? Господи, как только подумаю о том, что мой сыночек в лапах врага, что, может быть, в этот момент его пытают, бьют, унижают, то самой не хочется жить на этом свете. Не знаю, куда броситься, к кому обращаться? Кто может дать совет? Как нам тяжело, Вера Федоровна, вы даже не представляете. Муж весь осунулся, почернел, дочь каждый день плачет. Мне временами кажется, что я схожу с ума. У меня все валится из рук, не нахожу себе места. Где найти силы, чтобы пережить все это!

Не сдержавшись, она разрыдалась. Плакала и Вера Федоровна, мучаясь, что не может найти слов утешения. Она только на секунду представила себя на месте Леоновой, и ее охватил озноб.

Договорившись о том, что созвонятся сразу же, если появятся новости, они распрощались.

Долго сквозь слезы смотрела Вера Федоровна на фотографию сына. Молодой, красивый, с чуть заметной улыбкой он смотрел прямо на мать. «Сыночек мой, что мне сделать, чтобы судьба была милостива к тебе?! Если бы я могла быть рядом с тобой, уберечь тебя от беды!»

Нет, не могла сидеть в этот вечер дома Вера Федоровна. Она долго бродила по улицам, но сколько ни успокаивала себя, пытаясь думать о другом, ее сердце все с большей тревогой частило в груди.

Не покидала ее тревога и дома. И ночью никак не могла уснуть, ходила по комнатам, беспокоя Сергея.

В прихожей тихонько скулил пес Кузя. Вера Федоровна вышла к нему. Кузя потянулся к руке. Вера Федоровна погладила его.

— Ну что ты, Кузя, не спишь?

Повизгивая, пес беспокойно закружил вокруг нее. «Уж не заболел ли он? — подумала Вера Федоровна. — Завтра надо будет ветеринару его показать». Она пошла в кухню, попила воды и стала у окна. Кузя прижался к ее ноге, и она почувствовала, что он мелко дрожит.