Ярослав Жирков - Мозес

– Заткнись! – закричал Вилл и ударил кулаком об стену. С потолка посыпалась словно мелкий снег побелка. Супруги молчали непримиримо смотря друг на друга. Из комнаты донесся плач ребенка и вывел их из ступора. Селма побежала к малышу, а за ней и Вилланд.

– Подай смесь, – невозмутимо сказала Селли. Вилланд взял со стола бутылочку с чем-то белым, тёплым, и отдал жене. Ребенок притих и лишь причмокивал соской. Неожиданно он показался Виллу таким красивым, безмятежным. Что-то щелкнуло в скупом мужском сердце. Вилл почувствовал: он сможет полюбить этого ребёнка.

***

– Так как ты хочешь назвать ребенка? – спросил Вилланд и погладил обнажённое бедро Селмы. Они лежали в кровати и обсуждали уходящий день.

– Мозес, – прошептала она.

– Что за имя? Еврейское? – приподнявшись на локтях удивленно спросил Вилл.

– Египетское, – возразила Селма, – значит «спасенный из воды».

– Все Мозесы которых я знал не были египтянами, – усмехнулся он и повалился с локтей на спину. Селма обиженно фыркнула и отвернулась от мужа. Вилл не стал с ней больше спорить – обнаженное женское тело обезоруживало, заставляя оставить все доводы при себе.

– Знаешь, если для тебя это так важно, из-за той библейской истории, то пусть будет Мозес. Но по документам оформим его как… ну скажем Мартин. Просто формальность, но так будет лучше для всех. А называть его ты сможешь так, как сама пожелаешь, – сказал Вилл. Селли продолжая лежать спиной к супругу, молчала. Муж дотронулся до её округлого плеча, до нежной бледноватой кожи, и тогда Селма внезапно рассмеялась и повернулась, посмотрев супругу прямо в глаза.

– Ты чудо, – сказала она и поцеловала Вилла. Остаток дня и всю ночь они провели в постели. На собрании СА Вилл так и не появился.

4.

Краешек солнца показался из-за горизонта. Свет был ярко-оранжевым, но не слепящим. Старинные улицы наливались золотистыми лучами, и каждый кирпичик обращался в слиток драгоценного металла. На полчаса старый Мюнхен превратился в легендарный Эльдорадо, но его жители еще мирно спали в своих золотых дворцах.

Солнечный луч подкрался к постели замыслив пробудить спящих – он желал похвастаться своим утренним творением. Луч осветил лицо Селмы пробиваясь сквозь закрытые веки, но девушка лишь поморщилась и перевернулась на другой бок, а свет – истинный царь Мидас, обратил её волосы в золото.

Сладкий утренний сон потревожил вопль из соседней комнаты. Селме казалось, что это ей снится – «ведь откуда в моём доме взяться ребенку?» – думала она в полусонном бреду. Но осколок воспоминаний вдруг выпал из кладовой памяти и пронзил ум. Селма вскочила с постели и побежала на крик. Она взяла ребенка на руки, покачивала и пыталась покормить. Но ребенок, казалось, кричит без причины.

В комнату вошел, почесывая затылок и зевая Вилланд. Он был возмущен, что в единственный выходной кто-то обрывает его священный сон. Подойдя к жене и ребенку, он изменился в лице.

– Думаю, он кричит от боли.

– Что за вздор! – возразила Селли.

– Он явно не здоров! – настаивал супруг. – Взгляни на его кожу!

– Нормальная кожа.

– Оно в сыпи! – сказал Вилл. Селли молчала, но в своём безмолвии начала закипать яростью. – Мы же не знаем откуда этот ребенок! Может его оставили умирающие от голода бродяги, больные и жалкие. Или его мать была больной гепатитом гимнасткой из цирка и за ненадобностью… – продолжал строить бессмысленный догадки Вилл и, увлекшись, перешел грань, и тут Селли не выдержала.

– Ты достал со своей дурацкой фантазией! На любой пустяк придумываешь какой-то бред, начинаешь в него верить и пытаешься убедить других! – повторила в тысячный раз Селли. – Задержусь я вечером у подруги, и ты выдумываешь историю с маньяком, перекинусь я парой слов с мясником и вот у нас с ним уже долгий м бурный роман! – Селли замолчала, только потому, что ребенок стал кричать громче, чем она. Девушка посмотрела на него, затем на мужа, и снова на ребенка.

– Хотя, может в этот раз ты и прав. Не про гепатитную гимнастку, а про болезнь, – она подняла глаза на мужа, – нужно показать его Йохану.

– Вот именно! – победоносно вздернув подбородок, воскликнул Вилл. – Уверен, он уже не спит. Я мигом!

– Стой!

– А?

– Приведи себя в порядок. Ты после ночи весь растрепанный, – сказала Селли и лукаво улыбнулась. Вилл ответил не менее хитрой улыбкой. Они взглянули друг на друга, как два человека знающие одну тайну.

Йохан Шульц жил за несколько кварталов от Мердеров. Вилл прошел мимо пустыря, на котором отец Селмы хотел построить второй дом. Пустырь резко сменился на каменный многоквартирный дом. Его стены оплел вьюн, словно природа боролась с созданным человеком монстром.