Иван Василевич - Подвиг живет вечно (сборник)

Подполковник Шевченко спокойно убеждал его, что, может быть, кое-какие неточности есть; после войны, если потребуется, во всех потерях точно разберемся. А сейчас главное — воевать, а не перепроверять полученные данные.

Но Казакевич стоял на своем. Вообще он имел свою, особую точку зрения по вопросу о пленных.

— Если бы меня спросили, — говорил Эммануил Генрихович, — какой командир лучше воюет — тот, кто нанес большой урон противнику убитыми и ранеными, или тот, который захватил больше пленных, — то я бы отдал предпочтение второму, как более умелому.

Такое утверждение в штабе решительно отвергали. Цель боя — разгром противника, а не подготовка его к эвакуации в лагерь военнопленных. Однако Казакевич продолжал отстаивать свою позицию, доказывая, что там, где больше захвачено пленных, обычно существенно меньше собственных потерь и вообще предпочтительнее воевать не числом, а умением.

— Если это правило, — говорил он, — применить к оценке нашей работы, то надо будет признать, что разведка боем — не самый лучший способ ее ведения.

— Ну, знаешь, — возмущался Шевченко, — определять вообще, какой способ разведки лучше или хуже, — занятие бессмысленное. Все зависит от обстановки и поставленных задач. Если надо вскрыть систему огня противника, уточнить передний край его обороны, да и прихватить пленных, проведение разведки боем необходимо и целесообразно, и ты сам это хорошо знаешь.

— Знаю, но знаю и другое — чем полнее мы вскроем систему огня, тем большие потери понесут наши разведчики.

— Как правило, да, потери понесут. Но без потерь еще никто не воевал, и лучше потерять батальон во время разведки боем, чем потом дивизию!

— Не в том дело, что лучше или хуже, а в том, что целесообразнее.

Впрочем, при необходимости он сам становился сторонником организации разведки боем.

Так, например, произошло в начале февраля 1945 года, когда 125-му стрелковому корпусу было приказано сменить части 61-й армии, окружившие город и крепость Шнайдемюль (ныне город Пила). В разведотделе армии точных данных о составе немецкого гарнизона не было, если не считать собственных расчетных материалов в отношении того, какие подразделения из состава окруженных немецких войск могли быть оставлены в Шнайдемюле. Известно было, что командует обороной крепости и города фанатичный нацист Ремлингер, расстреливавший своих собственных солдат по малейшему подозрению в попытках уклониться от боя. Предстояло разведданные получить в штабе 61-й армии и уточнить их на месте. Задачи по разведке были разработаны и переданы начальнику разведки корпуса. В район Шнайдемюля был командирован Казакевич, с тем чтобы он на месте организовал необходимую помощь в работе разведки.

Смелыми боевыми действиями разведгрупп были достаточно полно вскрыты боевой и численный состав немецкого гарнизона в Шнайдемюле.

…Положение Шнайдемюля было безнадежно, город был полностью блокирован нашими войсками. Гарнизон крепости практически не имел возможности ни удержать город, ни вырваться из окружения. Во избежание напрасного кровопролития советское командование решило предъявить ультиматум коменданту крепости и начальнику гарнизона полковнику Ремлингеру. Узнав об этом решении, Казакевич сказал, что попытаться вручить ультиматум с помощью захваченных в плен немецких солдат можно, однако он очень сомневается в успехе, поскольку такой фанатик, как Ремлингер, на переговоры о капитуляции не пойдет. Эммануил Генрихович рассказывал, что в крепости комендант расклеил приказ, в котором коротко объявил: «Кто покинет поле боя — будет расстрелян». Наши разведчики на трупах немецких солдат в крепости находили записки следующего содержания: «Этих солдат расстрелял я, и так буду поступать с каждым, кто побежит с поля боя. Комендант Ремлингер». Одну из таких записок Казакевич привез в штаб армии и уверял, что ее текст говорит о намерениях немецкого командования больше, чем данные о численности окруженного гарнизона.

И действительно, комендант крепости отклонил наш ультиматум. Бои продолжались десять дней и стоили больших потерь. Город взяли только 14 февраля штурмом, так как надо было любой ценой прикрыть правый фланг 1-го Белорусского фронта, быстро продвигавшегося к Одеру. Завершив операцию в районе Шнайдемюля, 47-я армия вошла в состав ударной группировки, нацеленной на Берлин. Для офицеров разведотдела наступили горячие дни. Армия прорывала фронт на узком участке. Немцы вводили в бой все, что можно было собрать. Не имело смысла тщательно выяснять, какие немецкие части противостоят нашим войскам, важнее было знать, сколько их.